Он отошел назад, голова продолжала опускаться, пока не стукнулась о ствол дерева. Несколько секунд создание не двигалось, по-видимому, не понимая, куда делась еда. Затем голова снова поднялась и опять начала опускаться.
— Давай вернемся в лагерь, — предложил Куэйд. — Там мы будем в безопасности. Электричество скоро включат.
Люди ушли, а чудовище продолжало смотреть туда, где они были раньше. Лишь через несколько минут оно поняло, что перед ним только деревья, и принялось тщетно исследовать воздух чувствительным языком. Но Куэйд с Питерсом, сопровождаемые Карузо, были уже далеко.
Из леса донеслись сдавленные крики и грохот. Оказавшись рядом с булыжником, наполовину торчащим из земли, Карузо остановился, чтобы осмотреть его. В камне была дырка, а из дырки торчал круглый, розоватый объект, испускающий привлекательный запах. Кудрявая лягушка заинтересовалась и подобралась поближе.
Затем осторожно протянула лапу к розовой штуке. Кажется, это был какой-то фрукт. Он хорошо пах и, наверное, был очень вкусным. Карузо облизнул губы, предчувствуя трапезу.
Куэйд развернулся как вовремя, чтобы увидеть, как отверстие в камне резко захлопнулось, а Карузо, взвизгнув от ужаса, отскочил. Булыжник внезапно поднялся на шести ногах и ринулся вперед, но волосатая лягушка уже ускакала.
Куэйд с Питерсом встревоженно посмотрели, как существо успокоилось и вновь притворилось булыжником. В отверстии снова появилась вкусно пахнущая приманка.
— Ну, это не так уж и оригинально, — сказал Питерс. — На Земле есть морской черт. Забавно, что некоторые существа с разных планет так похожи друг на друга.
— Да уж, — сухо согласился Куэйд. — В лагере гораздо безопаснее. Давай-ка поспешим.
Но трагедия разыгралась прежде, чем они добрались туда. Нечто длинное и тонкое спрыгнуло с дерева, напало на Питерса и умчалось в джунгли. Худой оператор уставился на крошечный прокол в руке.
— Просто царапина, — начал он… и тут у него подкосились ноги.
Куэйд успел поймать его. Затем быстро перетянул руку, пронес несколько оставшихся метров до лагеря и нашел всасывающий насос. Но эта первая помощь оказалась бесполезной.
Питерс, лежа на койке, начал дергаться и извиваться. Его глаза широко открылись, но он ничего не видел. Мышечная судорога сбросила его на пол, где Куэйд тщетно попытался спасти его.
Голова Питерса дернулась назад и гротескно повернулась. Казалось, он совершенно потерял контроль над мышцами шеи. Внезапно голова страшно вывернулась, раздался режущий ухо треск… Питерс обмяк. И умер.
Куэйд продолжал смотреть на друга со стиснутыми зубами. Он вспомнил случай в Гондурасе на Земле, с Ciotalus durissus — гремучей змеей, яд которой, судя по всему, похож по действию на яд существа, набросившегося на Питерса. Это был нейротоксин, влияющий только на мышцы шеи. Иногда бьющаяся в судорогах жертва ломает себе шею.
Уже не впервые Куэйд вспомнил безжалостность фон Цорна недобрым словом. Босс мог рискнуть десятком человек, если видел возможность снять кассовый фильм. Тем не менее, почему-то мало кто ему возражал. Что-то из старой театральной традиции «представление должно продолжаться» в странном, искаженном виде перекочевало в киноиндустрию. Лунный Голливуд смеялся над тем, что нужно уважать прошлое, — но только внешне. Подсознательная верность и гордость заставляла киношников безропотно соглашаться даже на самые безумные авантюры, потому что такие порядки укрепились еще в дни славы театра — во времена Бута, Дрю и Берримора, — а такое наследие забыть непросто.
Подумав об этом, Куэйд чуть-чуть улыбнулся, но без всякой радости. Питерс погиб на съемках фильма. Но зрители «Рокового мира» не узнают об этом, а даже если узнают, им будет все равно.
Слева донесся чей-то крик. Куэйд поднял глаза и повернулся к воротам ограждения под током. Потом распахнул их и побежал туда, откуда послышался голос Кэйтлин.
Глава V
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: плутонианская съемочная площадка рядом с лагерем Куэйда. Вечер.
Карузо был доволен собой.
Он сидел посреди дороги с ритмично пульсирующим горловым мешком. Поющая лягушка смотрела на Кэйтлин, Аргила и Бэйкера. Оказывается, существовали и другие страшные, но добродушные двуногие чудища. Первые двуногие накормили его и поговорили с ним. Возможно, эти поступят также. Да, они были очень страшными — слишком вытянутыми и светлыми, а кроме того — лысыми в странных местах — хотя это не их вина.
Карузо поклонился, сомкнул руки и сел. Благодаря какой-то причуде памяти — возможно, из-за условного рефлекса, про который говорил Куэйд, он запел. Когда меховая лягушка бодро заголосила, Кэйтлин тихонько вскрикнула.