— Черт! — только и пробормотал он, подхватив Розамунду прежде, чем та без сознания рухнула на землю.
Тропа вела к заброшенному домику, обнесенному каменной оградой. К тому времени, когда Ричард наконец одолел крутой подъем и уложил на кровать в единственной комнате свою нечаянную жертву, он совсем выбился из сил. Двухнедельное пребывание в Ньюгейте не пошло на пользу его здоровью, да вдобавок ему пришлось, выбираясь из тюрьмы, нести на руках эту амазонку, а сейчас вместе с ней взбираться по склону холма к домику. После эдаких упражнений ножевая рана в груди Ричарда отзывалась жгучей болью.
Отступив от кровати, он окинул Розамунду долгим испытующим взглядом. В газетах эту девушку именовали «идеальной принцессой». Что ж, сейчас идеальная принцесса выглядела так, словно побывала в уличной потасовке.
Как же так вышло, что Ричард ударил ее? Чистой воды случайность, хотя Розамунда вряд ли в это поверит. А ведь Ричард Мэйтленд никогда в жизни не ударил ни одну женщину. И сейчас он не хотел ни пугать ее, ни причинять ей боль. Ему только и нужно было, чтобы эта строптивая девица вела себя прилично до тех пор, покуда их пути не разойдутся раз и навсегда.
Взяв потертое одеяло, которое лежало в изножье кровати, Ричард укрыл им промокшую до нитки девушку и направился к буфету, который стоял рядом с камином. Содержимое буфета отвечало всем его ожиданиям, и Ричард мысленно поблагодарил Хьюго Темплера, который приготовил все, что только может пригодиться беглецу: чистую одежду, деньги, аптечку, бинты, бритву, съестное и — о радость! — бутылку бренди взамен потерянной в схватке с Розамундой.
На столе перед камином стояла пара оловянных кружек. Ричард налил себе полкружки бренди, сделал изрядный глоток и… решительно направился к кровати. Приподняв голову Розамунды, он плеснул немного бренди в ее приоткрытый рот. Благодарение богу, она проглотила бренди, даже не поморщившись. Ресницы ее дрогнули, и Ричард вздохнул с облегчением. Что ж, о Розамунде можно не беспокоиться. Чего никак нельзя было сказать о себе. Голова у него кружилась, все тело ныло, как избитое. Если он не сможет взять себя в руки, то усталость и боль одержат верх над его всегдашней выдержкой, — а с такой пленницей, как Розамунда, это было куда как опасно.
Он хотел было сменить повязку, но передумал. Не время сейчас возиться с раной, Розамунда вот-вот придет в себя. Лучше подождать, пока вернется Харпер. Уж верно двое взрослых мужчин, лучшие, по словам Харпера, агенты Тайной службы Его Величества, сумеют справиться с одной обыкновенной женщиной!
Ричард покачал головой. Леди Розамунду никак не назовешь обыкновенной. Другие женщины на ее месте уже тряслись бы от страха, обливаясь горючими слезами. У этой аристократки есть характер. Даже испуганная до полусмерти, она не потеряла рассудка. Убегая от Ричарда, она не устрашилась ни толпы бунтовщиков, ни ружейного огня, а совсем недавно едва не оглушила его обычной дамской туфелькой. Будь Розамунда мужчиной и будь Ричард по-прежнему главой Особого отдела, он бы, не сходя с места, предложил ей работать под его началом.
При этой мысли Ричард невольно улыбнулся, но улыбка тотчас поблекла, когда он окинул взглядом лежавшую на кровати девушку. Под тонким одеялом и промокшим насквозь платьем четко обрисовались ее соблазнительные формы. Хотя Розамунда была довольно высокой для женщины, зато великолепно сложена. Ричарду это бросилось в глаза, еще когда он увидел ее в тюремном дворе. Сейчас, когда он мог без помех и сколь угодно долго разглядывать Розамунду, он приметил в ней еще несколько восхитительных черточек — роскошные темные волосы, точеный абрис лица и тонкие изящные дуги бровей, полные нежные губы…
Ричард вдруг осознал, что смотрит, не отрываясь, на эти губы, и с трудом отвел взгляд, сделав медленный глубокий вдох, чтобы успокоиться. Только этого ему и не хватало! Он не может, не смеет поддаваться зову плоти! Слишком многое сейчас поставлено на карту, чтобы он мог поддаться опасным чарам леди Розамунды Девэр.
Надо сделать так, чтобы она его боялась. Только так, и не иначе, можно ее укротить.
Эта мысль была глубоко неприятна Ричарду. Она шла вразрез со всем, что он впитал еще с молоком матери. Женщины слабы, и мужчина, который пользуется их слабостью, — не кто иной, как бессердечный негодяй. К тому же леди Розамунда ни в чем перед ним не виновата. Вся ее вина в том, что она некстати подвернулась ему под руку.
Вот только если Ричард будет и впредь так думать, он очень скоро опять окажется в Ньюгейте.
Она должна меня бояться!
С этой малоутешительной мыслью Ричард стянул с себя мокрую одежду, насухо вытерся полотенцем и торопливо надел приготовленную Хьюго смену одежды.
Когда Розамунда пришла в себя, подбородок у нее онемел от боли, а во рту стоял жгучий вкус бренди. Лежала она на кровати, но сразу же поняла, что это не ее собственная кровать: тюфяк был слишком жесткий и комковатый. «Соломенный, — подумала Розамунда. — Почему? Мэйтленд!» — внезапно вспомнила она и, как ужаленная, поспешила подняться с кровати.
Мэйтленд рылся в буфете, который стоял сбоку от закопченного камина. Розамунда окинула взглядом комнату: столик и пара стульев, полка с нечищеной кухонной утварью, крохотные оконца по обе стороны от двери. Вид у комнаты был какой-то нежилой.