Он пожал плечами.
— У мисс Драйден тот же цвет волос, что и у тебя, вы примерно одного роста. Я подумал, что, если она накинула твою шаль, ее могли принять за тебя.
Розамунда была поражена.
— Зачем кому-то стрелять в меня?
— Незачем, так же как и в мисс Драйден. — Увидев, как она изменилась в лице, он обеспокоенно спросил: — В чем дело, Розамунда?
Она медленно покачала головой.
— Уверена, что это не имеет отношения к выстрелу, но сегодня я узнала от Пруденс, что ее брат, Питер Драйден, учился с тобой в Кембридже. Недавно он стал викарием в приходе Святого Марка в Челси. Ты помнишь его?
— Питер Драйден? — задумчиво повторил Ричард. Имя было ему знакомо, но он не мог вспомнить лица его обладателя. Наконец он вспомнил: — Поэт! Это было его прозвище.
— Значит, ты помнишь его?
—Да.
Он помнил юношу в очках, не поднимавшего головы от учебников, но это было все. Значит, Питер Драйден не был в числе тех, кто возомнил себя судьями над ним. Их имена навсегда остались высечены в его памяти.
Он посмотрел на Розамунду.
— А какое он имеет отношение?..
— Пруденс говорит, что он убежден в твоей невиновности относительно убийства Люси Райдер. Он рассказал ей о том случае с Фрэнком Степлтоном и об обвинениях в твой адрес. Он также сказал — однако Пруденс в этом не уверена, — что из Кембриджа Степлтон уехал в Канаду и там умер.
— В этом стоит покопаться, не так ли? Особенно после того, что произошло вчера вечером.
—Да.
Он думал не только о Фрэнке Степлтоне. Дансмур тоже был тесно связан с его учебой. В последнее время он стал все чаще задумываться о Кембридже. Ему явно стоило нанести визит Питеру Драйдену.
Расхаживая по комнате, он расспрашивал Розамунду, узнавая подробности. Как он понял, принц Михаэль считал, что пуля предназначалась ему. В Кольнбурге хватало подстрекателей и горячих голов, готовых заварить кашу. Одним принцем больше, одним меньше — отчего бы нет?
— Я повторяю его слова, — добавила Розамунда, и Ричард рассмеялся.
— А что думает твой отец?
Прежде чем ответить, она сделала большой глоток чая.
— Он был немногословен. Знаю, что он хочет поговорить с тобой. Вчера он послал за тобой Джастина, но когда тот вернулся и сказал, что слуги прочесывают парк, а тебя нигде нет, отец решил отложить разговор до утра.
Ричард кивнул.
— Хорошо, потому что я тоже хочу поговорить с ним.
— Обо мне?
— Особенно о тебе.
Она поправила манжеты на рукавах, заглянула в чайник, убедившись, что кипяток еще остался. Наконец, потеряв терпение, она спросила:
— Так что же ты собираешься сказать ему?
Ее вопрос удивил его.
— Я собираюсь сообщить о нашей женитьбе, разумеется.
Она выпрямилась на стуле.
— Сообщить? Не просить моей руки?
— Нет, — с нажимом ответил он. — Если я буду просить, он может отказать. Да он наверняка откажет. Но я не оставлю ему выбора.
— Разве не в обычаях джентльмена сначала узнать мнение леди, прежде чем отправляться к ее отцу?
Она спросила в шутку, но в его глазах не было и тени веселья.
— Тебе я тоже не оставлю выбора.
Она заглянула в его глаза, и ее сердце забилось сильнее. Не в силах отвести глаз, она продолжала тонуть в его властном мужественном взгляде.
Наконец он насмешливо произнес:
— Если мы не поженимся, Харпер будет шокирован, а ведь мы этого не хотим, правда?
Она попыталась подыграть ему, Но сердце продолжало бешено колотиться о ребра.
— Харпер в любом случае будет шокирован. Он сказал мне, что ты до сих пор тоскуешь по своей потерянной любви.
— По какой еще любви? — удивился Ричард.
— А разве ее не существует?
— Нет.
Розамунда удовлетворенно кивнула.
— Я так и подумала. Харпер был уверен, что раз тебя не трогают чары первых красавиц света, значит, сердце твое занято. Но я сразу поняла, что причина не в этом. Харпер — настоящий романтик.
Он улыбнулся.
— Харпер любит совать нос в чужие дела. Он сказал тебе это для твоего же блага, надеясь, что ты выкинешь меня из головы и заживешь прежней жизнью. У тебя был такой шанс, но ты его не послушалась, а теперь уже поздно.
Она положила подбородок на сплетенные пальцы.
— Ричард, — спросила она, — а ты не хочешь знать, почему я считаю, что ни одна женщина еще не завладела твоим сердцем?
Если и было на свете то, что Ричард ненавидел, так это попытки разложить по полочкам его отношения с женщинами. Дамы почему-то обожают копаться в подробностях чужой жизни, хотя лично он не видел в этом смысла.
— Не очень, — сухо ответил он.
Розамунда обиженно поджала губы. Он вздохнул.
— Хорошо. Хочу.
— Потому что, — сказала она, — ты не встретил женщину, созданную для тебя, пока не появилась я.
Он усмехнулся.
— Ты в этом так уверена?
— Абсолютно. И давай будем откровенными, дело не только в женщинах. Как ты думаешь, какая женщина стала бы мириться с твоим плохим настроением, отсутствием галантности и, скажем так, чересчур резким способом выражения своих чувств? Только я. — Ее глаза сверкнули. — И знаешь почему?
— Я весь внимание, — произнес он с насмешливым поклоном.
— Потому что всю свою жизнь я была окружена льстецами. Ты же не льстишь, не стараешься очаровать меня, не шепчешь комплименты мне на ушко. Ты говоришь лишь то, что думаешь.
Улыбка исчезла из его глаз.
— Ты права. Я действительно говорю то, что думаю. Я не отступлюсь от тебя, Розамунда, и если семья заставит тебя выбирать, тебе придется выбрать меня.