Понимая, что Генри может вернуться в любой момент, она поставила свои чемоданы возле входной двери и решила сбегать попрощаться с Дженни, но, открыв дверь, увидела на пороге Генри. На нем снова был тот же плащ.
Первым ее порывом было захлопнуть перед ним дверь, но он оказался проворнее и легко удержал лихорадочное движение ее руки.
– Я не слишком доверял тебе и боялся, что ты убежишь снова, – тихо сказал он. – Похоже, я был прав, – добавил он, окидывая взглядом чемоданы. – Отрезаешь себе нос, чтобы позлить лицо, Гита?
– Это мой нос и мое лицо, я могу с ними делать все, что захочу. Уходи.
– Нет.
– Никак не возьму в толк, почему на тебе до сих пор этот дурацкий плащ! Дождя ведь нет! – Ее голос звучал истерически, так как факт беременности давил на ее мозг, на ее сердце и на язык, давил и дожидался минуты слабости, чтобы выплыть наружу. А она не могла это сделать. Не могла!
– Дождя нет, – согласился он.
Заставив ее отступить назад, глядя на нее напряженным взглядом серых глаз, он вошел в дом и закрыл за собой дверь. Гита поспешила отойти от него подальше.
– Я не хочу, чтобы ты был здесь.
– Не хочешь?
– Нет. Я думала, что ты поехал домой отсыпаться.
– Я еще не был дома. Я ходил, думал, пытался прочистить себе мозги. Почему ты выглядишь такой напуганной, Гита?
– Я не напугана! – Повернувшись к нему спиной, она прошла в кухню.
– Тогда возбужденной.
– Я не возбуждена.
– Но ты приняла решение, уехать прежде, чем я оказался здесь. Уехать и всему положить конец. Почему?
Встав по другую сторону кухонного стола, она посмотрела на него, отказываясь что-либо чувствовать.
– Ты сам положил конец всему.
– Да. О чем горько сожалею. Я как-то сказал тебе, что никогда не стану ни о чем просить; ну, так я говорил неправду. Можно мне сварить кофе?
– Нет.
Не обратив внимания на ее отказ, он включил чайник.
– Ты собиралась оставить все? Все чашки, тарелки?
– Я оставляю все.
Генри вздохнул, на мгновение на его лице возникло выражение беспомощности.
– Я хотел того, что у нас было, – сказал он негромко, – и ничего большего. И поэтому не мог позволить себе привязаться, не мог позволить себе… Впрочем, нет, дело не в том, что я не мог себе что-то позволить, потому что чувства уже появились. Дело в том, что я пытался их подавить.
– Как целенаправленно! – произнесла она с притворным восхищением.
– Да. А ты сама? – повернулся он к ней. – Ты ведь тоже их подавляешь, не так ли?
– Что? Чувства?
– Да. Я соскучился по тебе.
– Соскучился?
– Да. Хочешь кофе? Или чаю?
– Нет, благодарю, – вежливо отказалась она. Ее всю трясло, колотило от страха. Она страшилась сказать хоть слово, так как одно слово могло повлечь за собой остальные, могло заставить ее сказать то, что она говорить не хотела. Если бы у нее было время хоть как-то привыкнуть к факту своей беременности, прежде чем она снова увидела Генри… Если бы это не было таким шоком для нее самой… Но может быть – Господи, пожалуйста, – это все-таки ошибка теста?
Генри налил себе чашку кофе, поставил на стол.
– Посмотри на меня, Гита.
Она отвернулась и впервые с тех самых пор, как увидела его, не ощутила спиной его близость. А когда Генри дотронулся до ее плеча, сильно вздрогнула от неожиданности.
Отскочив в сторону, она кинула на него возмущенный взгляд.
– Не смей меня трогать!
Он нахмурился, посмотрел на ее опухшее лицо и покрасневшие глаза.
– Что случилось?
– Ничего!
– Гита…
– Ничего! – закричала она. – Уходи.
До боли, сжав руками, край кухонного шкафчика, она слепо смотрела на гладкое пластиковое покрытие.
– Ты больна?
– Нет, – пробормотала она.
– Тогда что?
– Ничего.
– Перестань твердить мне «ничего», – укоряющее и почти что мягко сказал он, – когда совершенно ясно, что с тобой происходит что-то неладное. – Схватив ее за плечи, он развернул ее к себе. – Скажи мне.
Она отчаянно замотала головой.
– Неужели Синди приезжала? – попробовал угадать он. – Нет? Тогда что? Да ради Бога, Гита, скажи мне, что?
Оттолкнув его в сторону, с глазами, полными нежеланных, но горьких слез, она прошептала:
– Кажется, я беременна.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Пораженный, не в состоянии вымолвить ни слова, Генри смотрел на нее.
– Но ты же сказала…
– Что принимаю таблетки, да, – согласилась Гита. – Так оно и было. Я, должно быть, забыла одну принять вовремя или еще что-нибудь… И не смотри на меня так! Я сделала это не нарочно! Я не жду – и не хочу, – чтобы ты что-нибудь предпринимал по этому поводу! И вовсе не желаю, чтобы ты брал на себя хоть какую-то ответственность!