— Так вы не испытываете к нему ненависти?
— Ему, как и мне, можно было только посочувствовать. Когда я это понял, то стал его союзником. Мы решили разыскать «баронессу» и отомстить. Поделились друг с другом скудными сведениями, которые у нас были. Карета, в которой меня привезли на виллу, была зеленая, четырехместная, с гербом на дверце. Я запомнил кучера: он был молодой, смуглолицый, возможно, итальянец. Оберто объехал все конторы, которые занимаются прокатом экипажей в Лионе и окрестностях, и нашел карету… 14 ноября 1886 года ее взял напрокат некий Карно, семнадцатого ее вернули и оплатили счет. Этот Карно… ох, и заставил же он нас побегать, но мы в конце концов выяснили, что он был помощником профессора Жардена. Только вот… слишком поздно.
— Что слишком поздно? — не выдержал Жозеф.
— Через неделю после исчезновения драгоценностей Карно напал на полицейского и на пять лет загремел в тюрьму. Его любовницей была певица Леонтина Фуршон. Когда Карно посадили, она исчезла. После освобождения Карно днем работал в больнице, а по вечерам играл на трубе в кафешантане под названием «Якобинский трактир». Я отправился к профессору Жардену и там увидел Карно: у меня не осталось сомнения — именно он пять лет назад вез нас с баронессой, а значит, он ее сообщник… Он тоже меня узнал.
— Почему же вы на него не донесли?
Шарманса расхохотался и тут же закашлялся.
— Мы, дураки, подумали, что Леонтина обобрала его тоже и что, освободившись из тюрьмы, этот прохвост захочет ее отыскать, а значит, приведет к ней и нас. Мы решили ждать. Не знаю, как бы я это выдержал, не будь рядом доктора. Он не дал мне пропасть. Мы перебрались в Париж. Доктор устроил меня на службу в ломбард, а сам стал работать у профессора Шарко. Потом он продал «Виллу Асфоделей» и начал консультировать у себя на дому на улице Монж. Он заботился обо мне все эти годы. А еще нанял частного сыщика, который выследил нашего приятеля Карно на Монмартре. Тот сделался поэтом и выступал в «Ша-Нуар» под именем…
— Луи Дольбрез, — прошептал Жозеф, который торопливо записывал рассказ Шарманса.
— Доктор решил подобраться поближе к Дольбрезу и даже заделался для этого журналистом. Мы не выпускали негодяя из виду и сразу поняли, что именно он убил дочь Леонтины Элизу. Он заплатил этому прохвосту Гастону Молина — они познакомились в тюрьме, — чтобы тот соблазнил девочку и привел к нему. Убив обоих, Карно отправился к Леонтине, которая теперь звалась Ноэми Жерфлер. Ее он удушил.
— А затем избавился от случайного свидетеля Базиля Попеша… Иными словами, вы знали, кто убил этих четверых, но палец о палец не ударили, чтобы остановить его. И после этого вы Богом клянетесь, что не виноваты! — не выдержал Жозеф.
— Вы считаете себя проницательным, а ведь это Дольбрез крутил вами, как хотел, — добавил Виктор. — Он тщательно спланировал убийство своей бывшей любовницы и ее дочери, но при этом сделал все, чтобы подозрения пали на вас с доктором. Он и меня обвел вокруг пальца…
Раздался громкий стук в дверь. Шарманса прикрыл глаза.
— Доктор умер, он больше не поможет мне… Что со мной теперь будет?! — всхлипнул он.
Глава четырнадцатая
6 декабря, воскресенье
Жозеф сидел возле ящика, служившего ему рабочим столом, и пристально смотрел на пачку исписанных листов. Мадам Пиньо хлопотала на кухне. Она вымыла посуду, поставила на плиту турку для кофе, вылила в раковину воду из-под грязной посуды и тяжело опустилась на табурет, причитая: «Что же с нами будет, когда я больше не смогу работать? И за что мне такое наказание!».
Жозеф очнулся и поднял голову. Ему стало жаль мать. «Я обязан добиться успеха! — сказал себе он. — Я слишком много времени потратил на пустяки! Пора действовать».
Он представил себе, как в один прекрасный день купит газету и прочитает: «Загадка „Виллы Аквилегий“. Роман Жозефа Пиньо». В мечтах все выглядело чудесно.
И Жозеф принял решение: он завтра же отправится в «Пасс-парту» и начнет переговоры о публикации романа. Если там ему откажут, обойдет редакции всех парижских газет. Его труд просто обязаны напечатать. Во что бы то ни стало. Кто знает, может быть, когда-нибудь он станет так же знаменит, как Ксавье де Местр, Вашингтон Ирвинг и граф Лев Толстой, и его будут издавать в серии «Новая популярная библиотека»… Тогда матушка сможет не работать.
Жозеф схватил ручку и принялся лихорадочно строчить:
В десять утра на подъездной аллее парка «Виллы Аквилегий» появилась двухместная карета. Ею управлял кучер в ливрее. Карета обогнула круглую клумбу и остановилась перед входом в особняк. Из нее вышла женщина под густой вуалью. Она поднялась по ступеням и позвонила. Дверь открыла горничная, она проводила посетительницу в гостиную. Оставшись одна, женщина скользнула взглядом по своему отражению в огромном зеркале и стала рассматривать висевшую над камином картину, где был изображен хирург во время операции.