— Адвокат?! — Голос Гвен Вандервеер зазвенел от ужаса. — Вы привели своего адвоката меня запугивать?!
— Он здесь не в качестве адвоката, — горячо запротестовала Шарлотта. — Вот не думала, что его имя так широко известно. Он просто …
— Невинный сторонний наблюдатель, — вмешался Бен. — При этом страшно смущенный.
— Это хулиганство! Вы все сговорились! Оставьте меня наконец в покое!
— Но я не… — начала было Шарлотта.
— Я больше этого не потерплю! Уходите немедленно. Я звоню в полицию. — И она с силой захлопнула дверь. Вместо «до свидания» щелкнул замок. Онемев от удивления, Шарлотта смотрела, как она в панике бежит по холлу в глубину дома.
Стоял жаркий летний день, над цветами во дворике лениво гудели пчелы. Шарлотта с тревогой посмотрела на Бена.
— Ну, по крайней мере мы узнали, что бывшая миссис Вандервеер чего-то серьезно боится. А-а-а.
Бен взял ее за руку.
— Давай уйдем, пока и впрямь полиция не приехала. Мысль о посещении участка внушает мне отвращение.
— Я думаю, надо рассказать об этом Сэмми. — Шарлотта послушно пошла за ним к машине. — Джейк знает, что здесь что-то происходит, и ей тоже нужно это знать.
— Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы уяснить себе — разведенные супруги частенько склонны ненавидеть друг друга. Возможно, и здесь у этих вражда продолжается, несмотря на финансовые жертвы Тима, а может быть, и благодаря им.
— Но это не объясняет, почему Джейк обвел ее лицо кружочком.
Он резко остановился.
— Ты что, хочешь свести на нет все их усилия и обрушить на них лавину вопросов, которые пока не прибавляют к пониманию ситуации ничего нового и значимого? Ты думаешь, что поможешь этим своей сестре?
—Нет.
— Тогда наберись терпения. Дадим им еще несколько дней. А тем временем я посмотрю, что можно узнать о не столь уж и мирном, как выяснилось, разводе Вандервееров.
— Ты прав. — Шарлотта опустила плечи.
Он поцеловал ее, пристально и тревожно заглянув в глаза.
— А что заставило тебя предположить, будто Тим бьет женщин?
Она похолодела.
— Это, дорогой мой Ватсон, было всего лишь логическое заключение. — Она вздохнула с облегчением, услышав отдаленный вой полицейских сирен. Бен быстро втолкнул ее в машину. Но она понимала, что рано или поздно от ответа ей все равно не уйти.
Хайвью был как крепость в осаде — прислуга и сотрудники отпущены на весь день, входные ворота заперты, шторы опущены, непрерывно звонящие телефоны переключены на автоответчик, который деловитым вежливым голосом Барбары говорил всем одно и тоже:
— Губернатор и миссис Ломакс сегодня не принимают и не отвечают на звонки.
В сводчатой гостиной первого этажа Александра с яростной энергией шагала из угла в угол, размышляя, строя планы и отказываясь верить в то, что основание ее тщательно выстроенного мира дало трешину.
Оррин, бледный от волнения, ссутулился в кресле, поминутно ероша пальцами седые волосы. Александра не позволяла себе думать о том, что он в отчаянии; она всегда была спокойнее и сильнее духом и не давала его истерике сбить себя с толку. Сейчас нужно принимать решения. К тому же если пуститься в долгие разговоры, то того и гляди где-нибудь да просочится неприглядная правда.
Все, что они вместе построили на фундаменте наследства судьи Вандервеера, оказалось вдруг под угрозой. Чертово отродье Уильяма всегда висело на ее шее грузом, постоянным напоминанием о том, как ей пришлось выступить в качестве племенной кобылы, чтобы оставить за собой имя Вандервеер. И опять этот мелкий пакостник подвел ее.
— Вот до чего мы дошли, — сказал вдруг Оррин бесцветным голосом и махнул рукой в сторону стола, заваленного бумагами. — Посылаем моего помощника воровать каракули какого-то газетного писаки!
Александра подошла к столу, сгребла бумаги в горсть и яростно помахала рукой.
— А как иначе мы узнали бы о его намерениях?! Люди, которых он расспрашивал, нервничали, докладывали о его расспросах, но мы же не знали, насколько он владеет информацией, знает ли он что-то точно или просто клевещет? Годы труда, твое политическое будущее, надежды, которые возлагает на тебя партия, — и все это псу под хвост? — Она швырнула скомканные бумаги на стол. — Если этот черный сукин сын не заткнется, я задушу его собственными руками!
— Если бы все было так просто, — уныло простонал Оррин. — Совершенно очевидно, что кто-то подбрасывает ему информацию. Об этом знает и кто-то еще. — Он уронил голову на руки. — Какая злая ирония! Все эти годы мы с тобой шли как по минному полю. Мы создали безупречный политический образ, чистоту которого никому не приходило в голову подвергать сомнению. До сих пор никто за нами не охотился.
Александра опустилась на колени перед его креслом.
— Обещаю тебе, дорогой, все будет хорошо. Он может разъезжать, задавая любые вопросы. Но люди, которым он будет их задавать, не такие дураки, чтобы признать хоть что-то. У каждого из них есть свои интересы, которые они и будут защищать изо всех сил. — Она тихонько встряхнула его. — Мой милый, я тебе уже сказала, что сама займусь глупыми ошибками моего сына. Поверь, я владею ситуацией. Он горько засмеялся.
— Неужели ты не понимаешь? Если моего пасынка обвиняют в том, что он использует в личных целях свой пост сенатора штата, то немедленно встает и следующий вопрос — кто его прикрывает?
— Ну, до этого не дойдет. Я обо всем позабочусь. Так или иначе, ты не имеешь к этому никакого отношения.
— Алекс, не пытайся ухватиться за соломинку, — с мрачным сарказмом сказал он. — Что прикажешь делать, если все всплывет? Пусть не я, а ты помогала ему. Заявить, что я не имел об этом понятия? Уж лучше пусть меня считают соучастником чем посмешищем.
Она положила голову ему на колени.
— Не волнуйся так, ради бога. Клянусь, я все улажу. Никто не сможет сложить целостную картину — ни у кого нет для этого достаточного количества фактов.
— Даже у Гвен?
— Гвен — абсолютно бесхребетное существо, и мы ее обезвредили щедрым содержанием, которое ей оставлено после развода. Она не годилась для Тима, и мне тоже не подходила. Гвен меня волнует менее всего. — Александра ободряюще сжала Оррину руку. — Послушай, милый, отдохни. Оставь это мне. — Она кивнула на разбросанные по столу бумаги. — Я найду того, кто за этим стоит. И все кончится, еще не начавшись.
Она встала и направилась к дверям, холодная и решительная.
— Я не позволю разрушить публичный образ нашей семьи. Я даже еще не придумала, как можно использовать Саманту с Шарлоттой. И уверяю тебя, мой беспутный сын отныне будет тише воды, ниже травы. Я с ним сама разберусь.
Оррин, успокоенный, откинулся на спинку кресла.
— Ты часто видишь Джейка? — спросил Джо. Джо сидел на ступеньках террасы с бутылкой пива в руках. Клара расположилась в кресле-качалке, широко раскинув цветастую юбку, держа в коричневых ладонях бокал бурбона. Сэмми, прислонившись к перилам, зачарованно следила за ее плавным покачиванием — с некоторых пор любое ритмическое движение навевало ей мысли о Джейке. Ритм. Приливы и отливы их безумного воссоединения.
Очнувшись, она увидела, что Джо и Клара с любопытством смотрят на нее. Джо повторил свой вопрос.
— Теперь да, — сказала она, присаживаясь на перила. — Он вернулся в дом четыре дня назад. — Сэмми немного помолчала, чтобы эта удивительная новость лучше дошла до слушателей. Клара даже перестала качаться. И она, и Джо уставились на Сэмми с радостной надеждой. — Да, — кивнула она. — Мой муж вернулся ко мне. По крайней мере в каком-то смысле, — добавила она, тщательно подбирая слова.
Клара покачала седой головой и пристально посмотрела на нее.
— Тогда зачем же ты пригласила нас с Джо сегодня к себе? Зачем тебе две старых морщинистых дуэньи?
Сэмми улыбнулась одними губами, но лицо ее помрачнело.
— Джейк сказал, что сегодня он уйдет на несколько часов в горы. Ему нужно заниматься делом. Но он не хочет со мной разговаривать. — И, помедлив, задумчиво закончила: — И я позвала вас, чтобы спросить о том, что он не хочет обсуждать. Я думаю, что из всех людей только вы знаете правду о нем.