— Отец, очень прошу тебя быть с Рокси помягче. — Сын мнется. Вижу, что опасается меня, но все же рискует продолжить. — Она, правда, другая. Ей не нужны мои деньги…
— Мои деньги, — строго осекаю его. — Маттео, если бы ты не зависел от меня, тебя бы здесь не было. Вперед! Можешь жениться без моего согласия, потеряв при этом все. Готов ли ты на это?
— Па…
— Я знаю ответ на свой вопрос! Не готов и никогда не пойдешь против моего слова! Любовь у них! Не позорь нашу семью! — шумно вздыхаю. — Маттео, сейчас у тебя в голове лишь только куда бы пристроить свой член. Ты в курсе, что следует за бесконтрольным сексом? — интересуюсь, укоризненно глядя на него.
— Я готов к детям, если ты об этом…
— Готов он, — раздраженно фыркаю.
— Пап, мне двадцать шесть. Я хочу семью. С ней. Рокси — красивая девушка, умная, вкусно готовит и заботится обо мне. Разве не это должно быть для тебя самым важным? Счастье родного сына?
— Вот именно ради твоего благополучия я и пытаюсь вставить тебе мозги на место! Не будь идиотом, Маттео! Она тебе не пара! И мою фамилию она никогда не получит!
Мой короткий спич оставляет после себя минутную тишину, прежде чем этот сопляк находится с ответом.
— Ты мог бы порадоваться за меня, — обреченно проговаривает сын. — Если так переживаешь, можешь составить брачный договор. Как мне еще тебя убедить, что она не претендует на твои деньги?
— Свадьбы не будет! — едва не рычу, но тут же возвращаю себе самообладание. — Для тебя уготована другая невеста. Из семьи, что принесет мне выгоду и не опорочит мое имя! А пока можешь развлекаться, но не заиграйся.
От раздражения на лице Маттео ходят желваки, но в глаза мне посмотреть он не осмеливается.
— Завтра мы едем к твоему кузену. И не вздумай представить эту девушку своей невестой. Не разочаруй меня, сын.
***
По жизни я придерживаюсь одного правила: чтобы не спугнуть жертву, нельзя показывать ей оружие. Только вот с этой девчонкой все иначе. С ней я нарушил уже не один личный закон! И теперь у меня есть все шансы получить в лоб свою же пулю.
Спускаюсь в спортзал, скидываю стесняющую движения рубашку и начинаю уничтожать грушу, разбивая кулаки в кровь.
Нужно выбить из своих мыслей зеленоглазую бестию.
Перед мысленным взором до сих пор стоят ее пухлые губы, приоткрытые, жаждущие. Не могу заглушить в себе злость, которая от осознания того, в какой заднице я оказался, разгорается еще сильнее.
Ослушалась меня. Вернулась. Глупая девчонка! Сама лезет в капкан, а я понятия не имею, надолго ли у меня хватит сил сдерживать его острые зубья, что погубят нас обоих…
[1] Страстная (итал.)
Глава 5
РОКСОЛАНА
Разбудившие меня солнечные лучи ласкают кожу, и я потягиваюсь как довольная кошка, наслаждаясь их теплом. Лениво поворачиваюсь на бок и закидываю ногу на Матвея.
— Доброе утро, лисичка, — хрипит он сонным голосом и притягивает меня еще ближе. — М-м-м, — его мягкий стон отдается легкой вибрацией внутри, — кто-то хочет пошалить?
Жених требовательно скользит ладонью по моей талии, проводит по ребрам и сминает обнаженную грудь. А потом тянет пирсинг в соске, и я всхлипываю, утыкаясь ему в шею.
— Хочу проваляться с тобой весь день. — Скольжу языком по его крепкой шее и прикусываю ключицу, отчего из груди Матвея вырывается низкий рык, и он грубо сжимает мою попку.
— А я хочу, чтобы ты приготовила завтрак для моего отца.
— Нееет, — прячусь под одеяло, — Матвей, прошу, не издевайся надо мной!
— Малышка, я один не справлюсь. Ты тоже должна постараться, чтобы разбить лед в ваших отношениях.
Ага, какой там лед! Вчера никаким льдом даже и не пахло. Наоборот, все просто пылало, причем у меня между ног.
— Может, как-нибудь постепенно? — Тихонечко выглядываю из-под одеяла и вижу лукавую улыбку жениха. — Нууу, пожалуйста, — тяну, впиваясь в него умоляющим взглядом.
— Нет. Сегодня вечером мы едем к моему кузену. И я не могу допустить там кровопролития.
Он молниеносно забирается под одеяло и начинает меня щекотать.
— Матвей! Нет! Не смей! — взвизгиваю и заливисто смеюсь, пока он не прижимает всей тяжестью тела, располагаясь у меня между ног.
— Что? — Проводит подушечкой пальца по моей нижней губе, а выражение лица у него при этом зверски голодное.
— Ты же знаешь, я боюсь щекотки, — произношу с придыханием и облизываю губы, которые тут же вспыхивают от его прикосновения.
— Тут тоже щекотно? — Он вжимается в меня эрегированным членом, отчего я выгибаюсь дугой.