– Ночью неудачно попила молока. Бутылка разбилась, и осколок впился в кожу. Женевра помогла мне обработать ранку, ничего серьезного, не волнуйся. – Она посылает Маттео милейшую улыбку и открывает шкаф.
Хотелось бы мне сейчас видеть лицо этой лгуньи.
– Рад, что вы подружились, – чересчур оживленно произносит сын и берет в руки приборы.
– Я тоже, – еле слышно соглашается Сола.
– М-м-м, – блаженно мычит Маттео, с энтузиазмом уплетая пышные оладьи, – моя девочка, ты волшебница.
– Не преувеличивай, Матвей. С кленовым сиропом, как вы и просили синьор Росси. – Сола ставит передо мной блюдо, но мои глаза невольно исследуют ее упругие груди, пока девушка не отходит в сторону. – Что-нибудь еще?
Ухмыляюсь и беру приборы, ловко разрезая угощение. Отправляю щедрый кусок в рот, и тут ощущаю неприятный хруст. Кажется, он отдается в самый мозг, и я непроизвольно кривлюсь.
– Что-то не так? – с фальшивым удивлением осведомляется сучка.
– Нет. Все в порядке. – Проглатываю кусок панкейка, полный яичной скорлупы. – Вкусно. – Кладу приборы и делаю глоток кофе. – К вечеру будьте готовы. – Поднимаюсь из-за стола. – А вам, Роксолана, следует одеться приличнее, наши родственники весьма консервативны.
Глава 6
РОКСОЛАНА
Рафаэль удалился, но все же напоследок не смог не уколоть меня. Хотя, возможно, все из-за яичной скорлупы, застрявшей в его глотке.
Моя внутренняя стерва танцует самбу, ведь ей удалось утереть нос этому высокомерному мерзавцу.
Я скоро заработаю аллергию на его вечно недовольный взгляд. На кухне, видите ли, я ему помешала. Идиот. Не от великого желания я там стояла. Теперь будет знать, как лезть мне под руку во время готовки.
Порой я думаю, что пусть лучше он продолжает мне грубить. По крайней мере, его гадкое поведение помогает абстрагироваться от нездорового влечения к этому напыщенному индюку. Честно признаться, сегодня я получила ни с чем не сравнимое удовольствие, когда его рожу исказила недовольная гримаса.
Только вот интуиция подсказывает мне, что вредный свекор не оставит мой поступок безнаказанным. В любом случае, стелиться я перед ним не собираюсь. Плевать, сколько у него денег, слуг и охраны. Он еще пожалеет, что укусил меня первым.
– Вижу, вы постепенно находите общий язык, – лукаво замечает Матвей, тем самым вырывая меня из размышлений.
– Приходится. Мой ненаглядный жених не оставил мне выбора. – Показываю ему язык, и он в ответ усмехается, качая головой.
Убираю остатки еды со стола и только тут замечаю отстраненность жениха. Подперев щеку рукой, он с отсутствующим видом гоняет ягоду по тарелке.
– Что случилось? – Сажусь напротив, отодвигая посуду в сторону.
– Да так, – устало выдыхает Матвей и растирает лицо ладонями, – проблемы с рестораном.
– Мы возвращаемся домой? – выпаливаю с надеждой в голосе.
– Нет. Не переживай, все нормально. Отец все уладит.
Отец все уладит. Лучше бы он с головой своей все уладил, а у меня появился бы шанс на досрочное возвращение домой, но даже здесь этот дьявол держит все под контролем.
– Что, без его помощи совсем никак? – Опираюсь локтями о стол. – Только не скрывай от меня ничего. Ты же знаешь, что можешь мне довериться.
– Знаю, малышка. Просто не хочу тебя грузить. Ничего серьезного. Правда.
Встаю и, обогнув массивный деревянный стол, усаживаюсь к нему на колени.
– Я верю тебе. – Обхватываю лицо Матвея руками и, склонившись к губам, замираю. – Хочу напомнить, что десерт совсем остыл. – Вращаю бедрами, нарочно задевая его естество.
– Придется разогреть.
Матвей запускает руки мне под футболку и впивается пальцами в кожу, заставляя меня выгнуться вперед. Внезапно в голове вспыхивает образ его отца, отчего внутри у меня все замирает, а потом обволакивает двойным жаром. Хочу отстраниться, но всхлипываю от того, как сквозь футболку жадно жених обхватывает мой сосок и всасывает в себя, сдавливая зубами чувствительную плоть. Зажмуриваюсь, чтобы не думать о дьяволе, однако не могу избавиться от ощущения его прикосновений, что всплывают в больной памяти, бросая меня в смертельный огонь.
Тяжелый стон, совсем не характерный Матвею, кажется, пробирается прямо под кожу, унося от реальности. По телу рассыпаются тысячи колючих мурашек, собираясь огромным комом внизу живота и ударяя прямо в промежность.
Я схожу с ума. Трясу головой и упираюсь Матвею в плечи, заставляя прекратить истязать мою грудь. Дыхание рваное, а голова до сих пор идет кругом, пока образ Рафаэля растворяется черным туманом.