— Э-э, я пытался связаться с тобой.
Я снова посмотрела ему в глаза.
— Ну, я сменила номер.
Я должна была сделать это. Хотя после нашего разрыва, я не доверяла себе. Я боялась, что отправлю ему ночные сообщения или «случайно» позвоню ему и повешу трубку. Это усложняло процесс выздоровления, поэтому я купила новый телефон и новый номер в надежде, что это заставит меня не думать о нем. Не сработало, конечно.
Он кивнул.
— Полина, могу я поговорить с тобой наедине?
Антон поднял руки и проговорил:
— Тут очень красивые слоники, мне необходимо на них взглянуть.
И вмиг испарился.
— Хорошо выглядишь, Полина.
— Спасибо, Саша, ты и сам не так уж плохо выглядишь.
Сказала я, толкнув его руку локтем.
— Он скоро освободится, тогда вы сможете поговорить.
— Хм, не думаю, мы расстались или он так занят чтобы не написать и ничего не узнать о своем ребёнке?
— Полина, мне жаль, мы делаем все чтобы вытащить его оттуда.
Саша посмотрел на меня умоляющими глазами.
— О чем ты? Где Андрей?
— Он сидит. Разве ты не знала?
— Н-нет, мне никто не сказал.
— Антон знал, наверное не стал тебе говорить, чтобы не расстраивать.
— Да, конечно. Почему он там?
Мне было плевать на заботу Антона. Мои мысли вертелись с Андреем, что случилось? Кто виноват? И как он там?
— Аслан. Он мертв. Андрей убил его при штурме.
Саша смотрел на меня серьезно. Наверное до этого момента он думал, что я предательница. Что мне все равно на его брата и семью.
— Андрей был долгое время связан с полицией. Как бы по мягче сказать… двойной агент, но когда должен был быть штурм и полиция намеревалась посадить Морозова за решетку, все пошло не по плану. Аслан догадался про предательство и попытался убить Андрея.
— Он был ранен? С ним произошло что-то серьезное?
— Нет. Брат полностью здоров.
Саша мягко улыбнулся.
— Андрей все же крепче и моложе. Так что один на один. Завязалась потасовка, пистолет выскользнул из рук Аслана и произошло…то что произошло.
— Это очень серьезно. Саша. Ему много грозит?
— Ничего.
— Он убил человека, участвовал в махинациях и ничего?
— Он был под наблюдением у полиции и была самооборона.
— Почему он тогда еще в тюрьме?
— В сизо. Нужно уладить пару моментов по нескольким мелким статьям. Думаю отделается условкой.
— Я могу его увидеть?
— Нет. Он просил не приходить к нему.
— Не хочет?
— Андрей хочет встретится с тобой лично. Может дашь номер, чтобы я мог передать ему?
— Да, конечно.
Я продиктовала ему новый номер. Саша нажимал на экран телефона и переменно рассказывал о Пашке и матери, чтобы хоть как то меня отвлечь, но что могло сейчас увезти меня от страшных мыслей об любимом человеке. А если ничего не получится. Вдруг Андрей хочет отказаться от нас? Или вообще сядет и я его не увижу.
— Поговори с Андреем. Когда он с тобой, в его мире все лучше… теперь он потерян.
Кивнув, я снова посмотрела ему в лицо.
— Хорошо.
Я глубоко вздохнула.
— Хорошо, я поговорю с ним.
Саша подошел и крепко обнял меня.
— Большое спасибо, Полина. Все будет хорошо… поверь мне.
Я не была уверена, пытался ли он убедить себя или меня.
Сорок первая глава
Я плакала прошлой ночью и сегодня утром, но я пыталась остановиться. Это было так тяжело. Несмотря на все, через что мы прошли за последнее время, я все еще любила его. Любой посторонний, заглянувший в наши отношения, назвал бы меня глупой и наивной.
В какой-то момент я поверила в наши отношения. Теперь они были разрушены. Я никогда больше не полюблю мужчину и никогда больше не буду ему доверять. Хотя я знала, что я сильная и однажды я смогу преодолеть это, сейчас мне просто нужно смириться с этим.
Позвонив Александру и узнав последние новости про Андрея, я пообещала ему, что на этих выходных возьму Пашку на обещанный отдых. Он сказал, что в этом нет необходимости, но я настояла. Это было меньшее, что я могла сделать для него и для Саши.
Антон варил кофе на кухне. Он увидел выражение моего лица и пододвинул ко мне приготовленный для себя кофе.
— Тяжелая ночь?
Спросил он.
Смеясь, я просто отхлебнула из чашки. Я закрыла глаза, когда вдохнул свежезаваренный кофе: мой второй самый любимый аромат в мире. Мой первый? Я вздохнула, когда снова подумала о нем. Головная боль от этих эмоциональных американских горок, известных как Андрей Бродский, казалось, усиливалась. Серьезно, это было так плохо, что я действительно могла слышать стук в этот момент. Я посмотрела на Антона, его взгляд скользнул к входной двери. Стук повторился. О, это была не я, это была настоящая дверь.