Ванда кивнула и произнесла:
— Хорошо. Я согласна на счет в банке — при одном условии.
Он улыбнулся уголками губ.
— Ты — суровая женщина, Ванда.
— Можешь не сомневаться, — ответила она и продолжила: — Деньги будут использованы только для колледжа. Тем, что останется, Билл сможет воспользоваться после того, как ему исполнится тридцать.
Стив удивленно вскинул брови.
— Хорошо, я обговорю этот вопрос с Алеком и Кевином. Но, Ванда... — Он помолчал, набрал воздуха в легкие и произнес: — Послушай, я знаю, ты хочешь Биллу только добра. Но к его желаниям тоже нужно прислушиваться.
— Что ты хочешь сказать?
Он вытащил руки из карманов и мягко взял ее за плечи.
— Не надо волноваться, я только хочу дать небольшой совет. Прими его к сведению, если посчитаешь нужным.
Она старалась не реагировать на тепло его рук. Это было нелегко.
— Давай.
— Видишь ли... после смерти отца мама частенько запирала меня в чулане, чтобы быть уверенной, что я в безопасности. Это привело к нежелательным для нее последствиям. Я всячески бунтовал. Потому и вырос таким, по твоим словам, отчаянным.
— Я помню.
— Понимаешь, дело в том, что, если бы мама не ограничивала так сильно мой свободу, я бы не старался изо всех сил освободиться от ее давления. — Он погладил ее по плечам. — Я бы не хотел, чтобы нечто подобное произошло у вас с Биллом.
Его тихие слова проникли в ее сердце, и Ванда не могла не внять им. Билл взрослел, отходил от правил, стремился все постигать самостоятельно и учиться на собственных ошибках. Все эти годы Ванда только и делала, что оберегала его. И хотя она понимала, что совсем скоро ее сын заживет собственной жизнью, возможно, даже отдельно от нее, смириться с этой мыслью было непросто.
— Я знаю, Стив, что ты хочешь добра Биллу... — начала она, но, не желая показать, насколько его слова оказались действенными для нее, сухо процедила: — Но ты не его отец.
— Я чуть им не стал, — проговорил он, и у нее все внутри сжалось.
— Ты никак не можешь забыть ту ночь, верно? — прошептала она.
— Да. — Он опустил одну руку с ее плеча на грудь и через ткань начал поглаживать большим пальцем твердый сосок.
Ванде стало трудно дышать.
— Хотя должен признать, что еще лучшее воспоминание — ночь, которую мы провели вместе недавно. — Он помолчал. — Я скучал по тебе последние дни.
— Стив... — Она закрыла глаза и задержала дыхание, когда он просунул руку под ее футболку. Дойдя до края лифчика, он сдвинул ткань вверх и начал ласкать ее грудь. — Пожалуйста, — сказала она со вздохом, — мы не можем этого делать.
— Нет, можем, — возразил он и наклонил голову.
— Это нечестно, — прошептала Ванда в его губы.
— Как раз наоборот.
Она рассмеялась и ахнула, когда он стал теребить пальцами чувствительный сосок. Желание пронзило ее с головы до ног, приятное тепло затопило низ живота. Она никогда не думала, что способна воспламениться от одного прикосновения. Не подозревала, что может испытывать такое. Ванда прижалась к Стиву и обняла его за талию.
— Я не собиралась снова встречаться с тобой, — призналась она. — Во всяком случае, наедине.
— Да, я так и понял, — ответил он, целуя ее лоб, закрытые глаза и кончик носа.
— Но я хочу снова увидеться с тобой, — произнесла она, вздохнув.
— Я надеялся на это, — заметил он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее в губы.
Ванда вздрогнула.
— Стив, мы не можем себе позволить роман.
— Мы двое свободных взрослых людей, Ванда. — Он опустил руки на ее ягодицы, и она чуть не задохнулась от нахлынувшего желания. — Мы хотим друг друга. Почему же нам нельзя друг друга любить?
Ванда посмотрела ему в глаза и снова покачала головой.
— Звучит разумно, но, как я уже говорила, есть много «но».
Стив усмехнулся и подмигнул ей.
— Ты все усложняешь, Ванда.
Она подняла голову и утонула в его бездонных темных глазах, блестевших от желания и суливших неземное наслаждение, такая женщина смогла бы устоять перед Стивом Беренджером?
— Нет, Стив. Я просто думаю о последствиях. Тебя же никогда не интересовало, что будет потом.
— Люди меняются, — заметил он. Именно это сказала ей недавно София.
— Нет, не меняются.
— Ванда...
Положив руки Стиву на грудь, она ощутила, как бьется его сердце под ее ладонями. Этот умиротворяющий стук помог ей принять неожиданное решение, о котором, возможно, она очень скоро пожалеет.
— Сейчас это все неважно, Стив. На данный момент ничего не имеет значения. Кроме прикосновения твоей руки. Вкуса твоих губ. А о последствиях я побеспокоюсь позже.