Обеденный зал был выдержан в величественном барокко и сверкал позолоченными колоннами и хрустальными люстрами, но в то же время не был настолько огромен, чтобы потерять уютный вид. Как и все в этом клубе, его, казалось, не мешало бы подновить. Лепной потолок, на который годами оседал табачный дым, местами приобрел охристый оттенок, зеленые бархатные занавески выцвели, ворс на коврах вытерся. Даже немногие посетители, пожилые джентльмены в темных костюмах, выглядели какими-то блеклыми.
Джон был доволен, что сегодня предпочел консервативный стиль в одежде: темно-синий пиджак, белую рубашку и полосатый гольфклубовый галстук, который вполне мог сойти за классический.
Ему принесли меню, а мистеру Сароцини – нет.
– Я всегда ем здесь одно и то же, – объяснил банкир. Он сидел за столом с прямой, как палка, спиной. – Пожалуйста, заказывайте. Здесь неплохо готовят.
Джон заказал копченого лосося и дуврского палтуса. Лосось был подан тут же, вместе с тарелкой перепелиных яиц для мистера Сароцини. Официант разлил по бокалам минеральную воду и белое вино. Джон поднял свой бокал:
– Ваше здоровье.
Мистер Сароцини улыбнулся вежливой улыбкой, но ничего не ответил, и Джон, помедлив, поставил бокал на стол и, чтобы сгладить неловкость, сказал:
– Хороший клуб. Красивое здание.
Мистер Сароцини развел руками:
– Я нахожу его удобным для себя.
– Как он называется?
– Название держится в тайне. Оно известно только членам клуба. Это прописано в уставе. – Мистер Сароцини опять улыбнулся, на этот раз более холодно.
– А как можно вступить в этот клуб?
Мистер Сароцини насыпал аккуратную горку соли на край своей тарелки.
– Я вижу, вы обладаете пытливым умом, мистер Картер. Однако сегодня у меня не так много времени. Позвольте мне задавать вопросы. Я должен представить отчет о вашей фирме нынче же днем, если мы хотим успеть в срок, отведенный вам вашим банком.
– Разумеется.
Джон выжал лимон на рыбу. Его внимание привлекла картина, висящая на стене: живопись маслом, на полотне изображена компания херувимов, завтракающих на фоне живописного моста. В картине было что-то беззаботное, что резко контрастировало с атмосферой клуба, и Джон позавидовал херувимам, наслаждающимся простыми радостями жизни.
Мистер Сароцини разбил перепелиное яйцо о тарелку, очистил его и обмакнул в соль.
– Мистер Картер, расскажите мне о ваших религиозных убеждениях.
Джон был атеистом. Он задумался, прежде чем ответить, так как боялся, что вступает на минное поле. Еще один Клэйк? Неужели мистер Сароцини – глубоко религиозный человек?
– Э… у меня нет предубеждений на этот счет, – наконец сказал он.
– Вообще?
Зрачки мистера Сароцини зафиксировались на Джоне, и у него появилось стойкое ощущение, что банкир заглядывает прямо ему в душу. Солгать было невозможно.
– Я ищу объяснения вопросов бытия скорее в науке, чем в религии или мистицизме.
– А ваша жена?
– Она верующая христианка.
– Она посещает церковь?
– Да. Раньше ходила туда каждую неделю, сейчас реже.
– Влияют ли разные взгляды на религию на ваш брак?
– Нет. Еще в самом начале мы решили относиться друг к другу терпимо и теперь почти не обсуждаем вопросы веры.
– Понятно. Простите за то, что затронул такую деликатную тему.
Они умолкли и продолжили есть. Джон ждал от мистера Сароцини новых вопросов, но банкир сосредоточенно чистил второе яйцо. Джон не мог понять, разочаровал ли он его своим ответом и должен ли сейчас сказать что-либо, чтобы исправить положение. Вдруг мистер Сароцини произнес:
– Еще раз прошу прощения за то, что затрагиваю деликатные темы, но скажите, пожалуйста, не повлияли ли ваши религиозные убеждения на ваше решение не иметь детей?
Похоже, мистер Сароцини намеренно избегал разговора о деле, в то время как Джон стремился поскорее приступить к нему. «Диджитрак» вот-вот должен был заключить несколько крупных сделок, и Джон хотел, чтобы банкир узнал о них – ведь в ближайшие несколько лет значительно повысятся прибыли компании. Цифры в балансе будут выглядеть значительно лучше.
– Нет, не повлияли. Сьюзен терпима в вопросах религии. У нас есть крестный сын, маленький мальчик, и мы очень рады этому. Религия не играет в нашей жизни большой роли.