Лекси направила на Алекса воображаемый пистолет и сделала вид, что выстрелила, он — приложил руку к сердцу, признавая поражение. Они грустно улыбнулись. Алекс посерьезнел, встал и подошел, взял руки сестры в свои.
— Сегодня чудесный день, сестренка, ведь родилась ты. Ты лучшая из людей, Лекс.
Они крепко обнялись.
— А ведь я с подарком. Брат вытащил из кармана куртки маленькую коробочку. Лекси задержала дыхание, гипнотизируя ее. Алекс не выдержал и рассмеялся.
— Видимо, с этого нужно было начинать. Тогда бы ты занялась своими измерениями, а я — той соблазнительной малышкой.
Не обращая внимания на дерзкие слова младшего брата, она выхватила заветную коробочку, вскрыла и у нее на ладони оказался великолепный образец каплевидного камня-аркелита, достать такой — невероятная удача. Такие формы камней бесценны на рынке артефакторов.
— Ты нашел его! Лекси кинулась брату на шею.
— Все для тебя, старушка.
— Прощен, за все прощен! Алексия уже хотела приступить к осмотру камня, но Алекс поймал ее, не дав улизнуть.
— Так-так, прежде чем ты ринешься в свою разлюбезную лабораторную каторгу, пообещай мне обед. И, кстати, Эдди прислал приглашения на бал. Без нас никак.
Лекси с искренним изумлением выпучила глаза на брата. Он подозрительно прищурился в ответ.
— Скажи мне, старушка, ты же не забыла поздравить дядю с днем рождения. Как-то же вы умудрились родиться в один день.
— Боги, дядя Кристиан. Лекси прикрыла рот ладонью, с ужасом осознавая, что семейный праздник и торжество государственного масштаба совершенно вылетели из ее глупой головы. Алекс озадаченно присвистнул. Сестра прыснула в ответ. И они дружно расхохотались.
— Да, старушка. Хорошо хоть про свой день рождения вспомнила!
— Ты бы мне напомнил, если что!
Отсмеявшись и успокоившись, Алекс засобирался. Брат не мог долго сидеть на одном месте, кроме, разве что, своих археологических ям и палаток.
— Значит, договорились. Я заберу тебя в обеденный перерыв. А сейчас пойду каяться от лица всей нашей бестолковой семьи. Надеюсь, дядя не будет слишком строг. Не переживай, я передам ему как тебе жаль.
Кожаная записная книжка Алексии, с красочным тиснением на переплете, громко стукнулась о закрытую дверь, за ней послышался удаляющийся смех брата. А через минуту звонок известил об окончании первого занятия. Отличный подготовительный час получился, ничего не скажешь.
Реджинальд Ревенфорд
Я кивком приветствовал стражу на входе, широким шагом пересек холл корпуса правопорядка и спустился на подвальный этаж, где располагались камеры с временными заключенными. Эрик уже ждал меня, рядом с ним маячили стражи правопорядка, видимо, для страховки.
— Что-то прояснилось? Я адресовал вопрос Макормаку.
Он как-то тяжело вздохнул. Сразу вспомнилось, что я бросил Эрика в самый разгар допроса, когда пришел сигнал из усадьбы. Значит, он провел тут без отдыха всю ночь и все утро, полдень уже миновал. Нужно отправить его домой на пару часов, вечером мне нужен бодрый глава королевской стражи.
Мы шли вдоль пустых камер к дальней секции, отделенной от остальных помещений тюрьмы крепкой металлической дверью, здесь содержали особо опасных заключенных.
— Порадовать нечем, сэр! Задержанный продолжает настаивать на своей невиновности и рассказывать небылицы.
— Сказки сказкам рознь, Эрик. Иногда сказки становятся кошмарами. Вам ли не знать.
Эрик поморщился, машинально провел по шраму над бровью. Да, зеркало каждый день напоминало, как близок он был к гибели год назад. Он продолжил доклад.
— В этот раз все звучит действительно убедительно. Мужчина утверждает, что четко помнит прогулку по местному рынку. А дальше — пустота. Волшебство какое-то.
Это слово меня неприятно резануло. Что-то слишком много волшебства стало вокруг. Надо бы разобраться, наконец, где истинная магия, а где происки врагов.
— Посмотрим.
Я остановился перед дверью, наблюдая как страж медленно прокручивает ключ в замке. Вчера, сразу после покушения на короля, я был готов разорвать этого жалкого человечка на части. Сегодня я несколько остыл, привел мысли в относительный порядок, насколько это вообще возможно после ночных событий, и готов был слушать.
Камера отлично просматривалась сквозь металлические прутья.
Молодой мужчина сидел на соломе, на полу, подтянув к себе колени и обхватив их руками. Волосы торчали в разные стороны, не лучше той самой соломы. Он остался в одежде королевского слуги, изорванной и в кровавых пятнах. Рядом на полу лежала стопка тюремной одежды, нетронутая.