— Итак, — прошипела Наяда, — наш мальчик еще писает в кроватку? Шалун испугался прийти к мамочке с повинной в одиночку?
— Мы подумали, будет лучше обговорить все втроем. — Мисс Шип издала фирменный смешок, который, по признанию Джонаса, "мужиков щекочет ниже пояса". — И надеялись на ваше понимание, дорогая миссис Шельмус. И вашу дружбу. Разумеется, после того, как страсти улягутся. Я всегда была рабом условностей и поэтому просила Лайонела… — она послала ухажеру томный взгляд, — просила перед помолвкой получить ваше согласие. Только когда дорогая миссис Шельмус согласится вернуть тебе свободу…
— Развод? — взвизгнула Наяда.
— Ах, какое чудное обручальное колечко я присмотрела! — Мисс Шип отставила руку, любуясь воображаемым залогом любви, красующимся на узловатом пальце. — Крошечные бриллиантики так очаровательно смотрятся вокруг рубина…
— Вокруг рубина, говоришь, курица ты ощипанная?! — Остатки самообладания Наяды вылетели… трубы здесь не было, но окошко в стеклянном потолке имелось, — значит, в окошко. — Под цвет твоих прелестных глазок? — Стремительный выпад в сторону влюбленной парочки. — Убью! Убью обоих!
Да здравствуют Эбби и Тэм! Зарядка с ними укрепила мышцы, иначе мне не удалось бы остановить нырок Наяды через журнальный столик. Жемчужные зубки опасно клацнули возле уха Глэдис, которая расцветала прямо на глазах.
— Да как ты смеешь! — Лайонел величественно поднялся с дивана. Мисс Шип тотчас съежилась и помертвела. Разлука с ненаглядным — пусть на секунду, пусть на расстояние в десять дюймов — была невыносима для ее чувствительного организма. — Как смеешь оскорблять мою возлюбленную!
Гонг! Начало нового раунда. Прошу прощения — это всего лишь часы пробили половину часа. Немудрено ошибиться, когда соперники наскакивают друг на друга, точно бойцовые петухи. Признаться, я уже начала терять терпение. Это могло длиться часами, и как ни жаль Наяду, но за стенами снежно-белой гостиной меня ждали собственные проблемы. Близнецы наверняка соскучились по мамочке, да и Фредди рассчитывал на помощь в репетиции дурацких рогатых "Викингов".
Увы. Сама не желая того, я приобрела билет на драму в двух актах. Действие на сцене набирает обороты. Публика ошарашенно ахает и цепенеет с разинутым ртом. Герой пьесы достает из внутреннего кармана пиджака пистолет… направляет на будущую экс-супругу, а заодно и на ее отупевшую от ужаса партнершу — ведь эти двое слились как сиамские близнецы!
Мисс Шип вытянула пергаментную шейку.
— Наяда, — прохрипела я, загипнотизированная черным глазом пистолета, — соглашайся на развод!
— Не дождутся! Сперва я увижу их в гробу! И своего индюка, и его мешок с тухлым кормом!
Общеизвестно, что блондинки интеллектом не отличаются, но эта-то крашеная, черт побери! Могла бы приберечь хоть капельку разума на всякий непредвиденный случай.
— Так я и думал, — раздался хорошо поставленный баритон. Глядя на оружие, почти экс-супруг неприязненно раздувал ноздри Кэри Гранта.
— Иного выхода нет, киска. Придется убить тебя прежде, чем ты убьешь меня.
Сочинив эту речь за Лайонела, я затряслась пуще прежнего и поначалу пропустила мимо ушей речь реальную.
— Этот пистолет, завернутый в фартук, миссис Вуд обнаружила в вазе у водопада и отдала мне. Я старался, Наяда… очень старался поверить, что оружие понадобилось тебе для защиты от возможных грабителей. Однако вскоре в офисе, за чашечкой café au lait и бразильской сигарой, со всей определенностью понял, дорогая, что, будучи осведомлена о моем романе с Глэдис, ты решилась на месть.
— Вы ошибаетесь! — заорала я, торопясь все объяснить, прежде чем красавец адвокат меня остановит… или застрелит. — Наяда тут ни при чем! Это мой пистолет!
— Ваш? — Кривая улыбка исказила совершенные черты. — Подобная преданность делает честь вам, Элли, однако наносит оскорбление моему интеллекту.
— Честное слово, Лайонел…
— Умолкни, Элли. — Змеей выскользнув из моей хватки, Наяда нырнула вперед и выхватила у супруга оружие. — Ну-ну, продолжай, старый повеса. — Блестящее дуло приподняло подбородок "повесы". Наяда, поигрывая бедрами, вернулась ко мне. — Какого дьявола тянули? Заграбастали пистолетик своими жирненькими ручками — да и сдали бы меня властям.