— И тебя приятно видеть, Грег, — вмешался Джейк, стараясь, чтобы прозвучало не так кисло, как было ему на душе. Она ничего не сказала о его рубашке, капризно подумал он.
— Мне твоя рубашка тоже нравится, Джейк, — сказала Бэби, обратив на него свою ослепительную улыбку. — Очень нравится. — И в зале вдруг как будто больше никого не стало. Как и не было никогда.
— Четко. Ну что ж, я тогда, наверное, за дела возьмусь, — шатко вымолвил Грег и попетлял обратно к бару.
К двери подшаркал высокий парнишка с прической жертвы электрического стула и в майке «Нездравых»[97].
— Скока? — спросил он и зацепился взглядом за Бэби.
— Три доллара, — ответил Джейк.
Ответа не последовало. Нездравый влюбился. А когда влюблен, разговаривать не можешь. Бессознательно он чуть придвинулся к Бэби — его втянуло в ее орбиту ровно в тот же момент, когда высоко в открытке астероид Эрос на самую чуточку сдвинулся со своей. Рот Нездравого распахнулся. Язык вывалился. Глаза оттянулись книзу внешними углами, а щеки вспыхнули розовым.
— Три доллара, приятель, — повторил Джейк. И посмотрел на Бэби — не поощряет ли она часом этот дебилизм. Но та, похоже, и ведать не ведала: она счастливо притопывала под музыку — в динамиках играли «Песни в ключе Х»[98] — и наблюдала, как подключаются группы.
Нездравый попытался вспомнить, где он и зачем. С любопытством оглядел оранжевые стены паба, сцену, мамонтов бар, свои ноги. Ах да. Он втянул язык. Медленно, словно бы просыпаясь, спросил:
— Скидки есть?
— Извини, приятель.
Нездравый вынул из кармана три монетки — по одной за раз, трагически прощаясь глазами с каждой. Вытянул костлявое запястье, и Джейк проштамповал его портретиком Р2–Д2[99]. Нездравый окинул Бэби последним взглядом чистой преданности и исчез в глубине бара.
Следующей вперед выступила изощренная на вид девушка с искорками на лице и мультиками на чулках. Она уже протягивала свои три доллара, когда вмешался вышибала.
— Удостоверение? — потребовал он.
— Задрота, — обиженно буркнула пятнадцатилетка, развернулась и ушла.
— Друг банды, — объявил следующий — тощий парняга в огромной футболке «Кылючей Упряжи», на которой спереди говорилось «Выбирай Сатану», а сзади имелась карикатура на то, в чем Бэби опознала андромедцев.
— Звать?
— Трындец. — Он показал на свое имя в списке.
— Четко. — Джейк вычеркнул его и проштамповал парню руку.
— Извините, — сказал Трындец, протискиваясь мимо Бэби в заведение. Ногой он случайно задел ее ногу. Отскочил, будто его шарахнуло током, и, если зрение Джейка не обмануло, андромедец на футболке вдруг ухмыльнулся и подмигнул единственным глазом. Трындец сглотнул и поспешил внутрь.
Личность за спиной Трындеца тянула шею, чтобы заглянуть в список.
— Друг банды, — промямлил он, шаря глазами во все стороны.
— Звать? — потребовал Джейк.
— Э–э, Хруп.
— Три доллара, приятель. Мы с Хрупом вот так. — И Джейк показал два сплетенных пальца. — Повезет в следующий раз.
Личность нахмурилась и отвалила, бормоча, как она будет кому–то там жаловаться.
— Кто такой Хруп? — спросила Бэби, придвигая табурет на сантиметр–другой ближе к Джейку.
— Ебать меня, если знаю, — пожал плечами тот, надеясь, что она тем самым не просто дает публике больше места для прохода. — Но в списке говорится «Круп». Он прочел неправильно.
Дальше в очереди размещалась поросль заскорузлов. Стояли они так плотно друг к другу, что казалось, будто их дреды крепятся между собой на липучках. В реальности так и было. Подруга обещала днем прийти и их разъединить, но дунула несколько косяков и начисто забыла. Потому они оказались приговорены еще на день–другой к глубоко коммунальной жизни. Их это устраивало. Они все равно по такому тащились, хоть подобное житье и вызывало некоторые неудобства, если кому–нибудь из девочек нужно было в туалет. Одна рука протянула Джейку пятерку и десятку, и вся коагуляция пошаркала вперед, выставив для штамповки шесть запястий. Джейк проштамповал пять и кое–что сложил в уме.
— Еще три доллара, дружбаны.
Те коллективно скривились.
— У нас больше нету, — пропищал голосок откуда–то из середины кластера. — А одного мы не совсем могли оставить дома.
Джейк штампанул шестое запястье. Благодарно хрюкнув, заскорузлы проамёбили в паб.
По крайней мере еще трое при входе заявили, что работают в пабе, шестеро сказали, что им только в туалет, и четверо «искали друзей». Одна объяснила, что работает в кафе через дорогу:
— У нас договоренность.
Другой сказал, что просто хочет бутылку из бара. Как и те, кто лишь хотел в туалет, он исчез до самого окончания вечера.
Один юный крендель, очевидно — студент, опустошил один карман широченных штанов, опасно державшихся лишь ложбинкой между ягодицами, и выложил восемьдесят центов монетками по пять и десять на столик перед Джейком. Затем опустошил другой карман. Общая сумма составила $2.20. Он протянул деньги Джейку со скорбью на лице. Джейк молча махнул внутрь. Он понимал его. Он там бывал. Он там был.
— Это, — сухо объяснил он Бэби, — и есть блистательный и волнующий мир рокенролла.
Бэби не уловила Джейкова сарказма. Она была зачарована. У землян такие странные и завораживающие ритуалы. Нефонцы бы просто выстроились в очередь, отдали свои три доллара и прошли без всякой суеты. Если бы у них не было трех долларов, они бы остались дома. Ей нравилась тут каждая минута.
«Кылючая Упряжь» взошли на сцену в бикини из макраме. Такие бикини смотрелись бы довольно чудно на любой женщине, но банда состояла исключительно из мужчин.
— Почему все смеются? — спросила у Джейка Бэби. На Нефоне летом все носят бикини из макраме. Они не только практичны, но и эстетически приятны на серебристой коже, сверкающей под звездами.
К дверям подошла девчонка с нахальной ухмылкой, склонилась над столиком и прошептала:
— У меня для банды очень крупная пара трусов.
Джейк ее пропустил.
— А белье — принятая валюта в мире рокенролла? — поинтересовалась Бэби.
Джейк поразмыслил над вопросом.
— Ага, — ответил он. — Вообще–то да.
И снова повернулся к двери, чтобы взять плату у девочки в кукольной ночнушке поверх шерстяных чулок; девочка сосала огромную морковку. Бэби улыбнулась девочке, и та улыбнулась в ответ — губы растянулись поверх морковки. В такие мгновения Бэби чувствовала себя как дома. В этом смысле чужие и земляне не сильно–то различались.
— Мы написали следующую песню для нашего другана Джейка, — объявил барабанщик со сцены. Бэби посмотрела на Джейка — это произвело на нее впечатление. На него самого это произвело впечатление. Он и понятия не имел, что они написали что–то для него. Джейк попробовал выглядеть бесстрастно, хотя втайне был в восторге до смерти. — Она называется «Песня филона», — пояснил барабанщик. По толпе пронеслось хихиканье. Джейк слегка встревожился.
— Что такое «филон»? — поинтересовалась Бэби.
— Какая–то фигня, журналисты придумали, — ответил он. — Никогда сам не понимал, что это значит.
Бэби, прочтя у него в уме, поняла: что бы ни означал «филон», Джейк втайне боялся, что он сам — его квинтэссенция. Он не возражал против этого принципиально, не считал сильно оскорбительным, но карикатурой становиться не хотел. Это оскорбляло его достоинство. А даже квинтэссенции филонов обладают определенным достоинством.
Мне надо чашку кофе
Но нету молока
Выпью я ликера
Но берет тоска
Почему я так устал?
Почему так заскучал?
Не оторвать мне жопу
Чтоб жизнь свою спасти
Мне надо сделать тост
Но хлеба нет совсем
Я шарю в холодильнике
Морковку лучше съем
Почему я так устал?
Почему так заскучал?..
Какой стыд. Толпа приветствовала песню бурей аплодисментов и воем хохота. Некоторые оборачивались в полуфырчках и показывали Джейку большие пальцы. Он изо всех сил старался их игнорировать.
98
«Песни в ключе Х» («Songs in the Key of X», 1996) — альбом группы исполнителей с музыкальным материалом, звучащим в сериале «Х–Файлы» и им вдохновленным.
99
Р2–Д2 — астромеханический дроид, персонаж киносериала Джорджа Лукаса «Звездные войны» («Star Wars», 1977, 1980, 1983, 1999, 2002, 2005).