— Вот так-то лучше, — полковник улыбнулся. Потом быстро перевернул тело и коротким резким движением свернул парню шею — налётчик даже не вскрикнул, лишь обмяк весь и перестал стонать. Рихтер обыскал убитого, вытащил деньги и маленький пистолет. Аналогично поступил с верзилой, забрал его «Маузер». Подозвал городового.
— Господин городовой, оба преступника скончались от полученных ранений. Неудачный налёт. Тела в морг, подержать как неопознанные два дня. Для всех — нашли на пустыре кого-то, всё. Обмолвитесь про кого-нибудь из нас — обеспечу должность смотрителя маяка под Мурманском. Ясно?
— Так точно, господин полковник!
— Отлично. Вот ещё что. Дуйте в управу, свяжитесь со своими на Хитровке. Ночью там может быть шумно... Это разборки криминала. Вам не соваться, пока жарко не станет. Следствие провести в сжатые сроки, закрыть как конфликт уголовников. Понятно?
Городовой посмотрел на Рихтера с недоумением. Тот вздохнул и вложил деньги убитого в карман на кителе полицейского:
— Это премия за труд и расторопность. Ну что, ясно?
— Не извольте-с беспокоиться, господин полковник!
— Замечательно. Шлаевский, хватит изучать тушки, за мной!
Офицеры сели в машину и направились к Хитровке. По дороге поручик не выдержал и завёл разговор:
— Шеф, зачем Вы так? Его судить надо было, по закону, как положено...
— Не люблю, когда в меня стреляют. К тому же, «Маузер» и «Браунинг», Шлаевский, «Маузер» и «Браунинг».
— Что, простите?
Полковник чертыхнулся.
— «Маузер» и «Браунинг», Михаил. Оба ещё в смазке, прямиком с завода. И оба остались в карманах, а стреляли по мне из старенького спортивного пистолета. Ничего не смущает?
— Ну да, странно. Но мало ли, может, не успели просто достать. Или не захотели по каким-то причинам...
— Вот, грамотно мыслите, поручик! Они не стали их доставать, потому что хотели продать потом. За такой свежачок можно много выручить на Хитровке. А почему не стали доставать, идя на важное дело?
Шлаевский задумался.
— Возможно, думали, что легко справятся. Один из них попробовал Вас ослепить фонарём, меня вот свет отвлёк...
— Не туда, Михаил, не туда. Вам можно было в пузо стрельнуть — и всё. Стреляли же только по мне, в грудь. Что нам это даёт?
— Чёрт! Об этом я не подумал... Постойте! Не хотите же Вы сказать, что меня собирались оставить в живых?
Рихтер рассмеялся.
— Именно, поручик, именно! Это очень плохо сработанное покушение. Задача этих двух недоумков была устранить меня, Вас напугать. Может, верзила бы в рожу дал. Всё. И, что примечательно, им для этого некто выдал новенькое оружие весьма высокого качества. Подозрительно?
— Ещё как. Но почему не коммунисты?
— Потому что коммунисты так не работают. И не называют сотрудников РКУ фараонами. Да и наколки блатные на руках, как тот верзила, редко носят в наше время. Это криминал, Михаил. С Хитровки. А «Бугай» — это Бугаев, Осип Евгеньевич. Местный криминальный авторитет. Собственно, к нему мы и едем. Приехали, выходим.
Офицеры вышли из «Руссобалта». Фон Гринвальд-Рихтер протянул Шлаевскому «Браунинг», отобранный у бандита, сам взял в правую руку трофейный «Маузер», в левую — табельный ТК. Повернулся к помощнику с безумной улыбкой на лице:
— Ну что, поручик, в тир?! Держитесь за мной и прикрывайте со спины.
С этими словами Рихтер влетел в притон, Михаил следом. Полковник с ходу застрелил из «Маузера» парня в дверях. Резко отпрыгнул вбок, прострелил пожилому бандиту, сидевшему за столом, колено. Инстинктивно пригнулся и избежал выстрела из обреза, выстрелил в ответ с двух рук преступнику в грудь. Развернулся, всадил три пули из ТК в грудь парню за барной стойкой, выхватившему «бульдог». В этот момент двое, игравшие в карты за столом в углу, перевернули стол и открыли огонь по полковнику. Рихтер схватил что есть сил кричавшую проститутку, закрылся ею от выстрелов и стал отстреливаться: после нескольких точных выстрелов полковника стрельба стихла, но одна из пуль попала женщине в живот. Он бросил её, крутанулся на каблуках и прострелил из ТК пожилому бандиту запястье, когда тот попытался дотянуться до лежавшего рядом обреза. Обернулся к пытавшейся уползти раненой и добил выстрелом в затылок.
В этот момент откуда-то из глубины притона выскочил здоровенный амбал с тесаком в левой руке, крича: «Убью, мразь!» Он побежал на Рихтера, но тут из-за спины полковника раздался выстрел, потом ещё два. Верзила замер на какой-то миг, непонимающим взглядом уставился на свою окровавленную грудь, после рухнул навзничь. Фон Гринвальд-Рихтер обернулся — за его спиной, в картинной позе «на изготовку» стоял Шлаевский с дымящимся ТК в правой руке, поддерживаемой левой.