— Заполняйте по образцу. На имя Дрейзера И. И., куратором Вашим назначается полковник фон Гринвальд-Рихтер, Роман Фёдорович. Как заполните, вернёте мне, я проверю и выпишу временный пропуск. Выходите завтра, в девять нуль-нуль. Вас встретит сам Роман Фёдорович, проинструктирует, что делать дальше. Вопросы есть?
— Никак нет!
— Хорошо. Заполняйте. Надеюсь, ручка у вас имеется... И удача тоже.
***
Без пяти минут девять Михаил уже стоял возле входа в восьмой отдел. В отличие от остальных, в восьмом и первом отделах была своя пропускная система с дополнительным КПП прямо на этаже. На КПП всегда были двое солдат с винтовками и дежурный офицер. Последний внимательно рассмотрел временный пропуск Шлаевского, сверился со списком посетителей на день и сказал поручику ждать, когда придёт Роман Фёдорович. В ожидании Михаил разглядывал странную форму солдат, напоминающую покроем кирасирскую, только жилет был массивнее, а слой металла толще.
Через некоторое время на КПП появился фон Гринвальд-Рихтер. Среднего роста, крепкого телосложения субъект неопределённого возраста, с щетиной и в распахнутом сером пальто без погон меньше всего походил на полковника РКУ, однако заставил дежурных солдат и офицера, а с ними и Шлаевского, вытянуться по струнке смирно одним своим появлением. Полковник смерил взглядом поручика, улыбнулся и протянул руку.
— Поручик Шлаевский, верно?
— Так точно!
— Вы пунктуальны, это радует. Как могли догадаться, полковник фон Гринвальд-Рихтер, Роман Фёдорович. Буду Вашим куратором и шефом на период окончания стажировки. Возможно, и после... Звать как?
— Михаил Владимирович.
— Хорошо... Этого пропустить, меня до обеда не беспокоить. Если будет код два или три — докладывать по внутренней связи, всё остальное — ищите Полевого.
— Так точно, господин полковник! — гаркнул дежурный офицер, отсалютовав. Для себя Михаил отметил, что офицер тоже был в необычной форме и в звании лейтенанта, в то время как на КПП внизу обычно сидел поручик, во время проверок — младший лейтенант. Вот это отдел, раз дежурят на входе лейтенанты.
Тем временем полковник быстрыми шагами пошёл по коридору так, что поручик едва поспевал за ним и даже не успевал следить за табличками на дверях и картинами, в изобилии украшавшими стены. Возле одного из полотен фон Гринвальд-Рихтер вдруг резко встал, критично оглядел и недовольно хмыкнул. Михаил поднял взгляд — и понял, что это портрет самого полковника в парадной форме.
— Это Вы?
— Нет, чёрт побери, мой брат-близнец с бодуна! Как и художник, видимо. Я этому гаду четыре часа позировал, чуть на «Метель» Свиридова не опоздал из-за него. А была премьера, между прочим. Этот же сучий потрох, бракодел чёртов, перепутал ордена. Обезьяна тупая, я ж ему китель оставил специально, чтоб детали прописал. А он, свинья алкоголичная, мне вместо «Владимира» «Анну» нарисовал, ещё и не в том месте. И ордена «Ледяной поход» и «Освобождение Тулы» местами перепутал, а по статуту так нельзя. Ух, попадётся мне ещё этот Богданов-Бельский — заставлю сдавать экзамен на знание орденов и медалей России с петровских времён и до наших дней.
Полковник ещё раз оглядел портрет, резко развернулся и пошёл дальше. Поручик снова едва поспевал за ним. Вдруг фон Гринвальд-Рихтер открыл какую-то дверь и зашёл внутрь. Михаил присмотрелся — на двери красовалась табличка «фонъ Гринвальдъ-Рихтеръ Р. Ф., полковникъ, глава восьмаго отдѣла». Шлаевский сглотнул и зашёл в кабинет вслед за полковником.
Первое, что бросилось в глаза — сваленные в кучу прямо на полу папки со штампами «Совершенно секретно», на которых лежал обрез винтовки Мосина и несколько пулемётных лент. Рядом, тоже на полу, но только на ковре, вперемешку были разбросаны винтовочные патроны, несколько перьевых ручек, пустой флакон из-под чернил, частично вытекший на ковёр, какие-то фотографии и потёртый пиджак. Стол посреди кабинета был просто завален бумагами, как и несколько стульев рядом, в шкафу папки с личными делами были сложены как попало. Некоторые папки лежали кучкой перед шкафом на полу, придавленные затёртым бюстом Колчака с трещинами. В углу под вешалкой валялось несколько пустых бутылок из-под крепкого алкоголя, на саму вешалку были криво наброшены пальто и кепка. Михаил отметил, что на пальто полковника нет не только погон, но и каких бы то ни было орденов или медалей, кроме маленькой серебряной «адамовой головы» на чёрно-красной ленте — знака ударно-штурмовых батальонов Корнилова.
— Значит, так, — полковник вытянулся в кресле и закурил папиросу, — для начала краткий курс иерархии. Вы, Михаил, на время до окончания стажировки назначаетесь моим секретарём. Подчиняетесь лично мне и Ивану Ивановичу Дрейзеру как главе РКУ, если такая оказия случится и господин генерал изволит Вас к себе вызвать. Все остальные для Вас — «господин офицер», не больше, приказами могут подтереться. Я всех предупрежу, но если что — посылайте ко всем чертям, пусть ищут себе другого мальчика на побегушках. Ясно?