— Ладно. С этим мы разберемся позже, — рассудительно сказала себе наша героиня. После чего отправилась спать. Но еще долго ворочалась с боку на бок и сминала горячею щекою подушку, думая о Владимире Михайловиче. И даже сон не принес ей желаемого покоя.
Словно в подтверждение загадочности собственной натуры, капитан поутру заявился к Апраксиным. Маша раньше всех услыхала мелодичный веселый звон колокольчиков его возка. И даже то, что Решетников первым делом навестил Петра Викентьевича и передал ему очередные деловые бумаги, ровным счетом не значило ничего.
Он приехал к ней, Маша это чувствовала всею своей женской натурой. Поэтому она не вышла к нему, а ожидала в «письменном кабинете», тщетно пытаясь унять бешеный стук взволнованного сердечка и успокоиться.
Так и есть. Она услышала, как гость вышел из папенькиного кабинета. Затем быстро прошел по коридору и на мгновение замер у дверей. А потом к ней тихо постучали.
— Войдите, — срывающимся голосом ответила наша героиня.
— Доброе утро, Мария Петровна, — молвил вошедший Владимир Михайлович. — Как вы почивали?
— Спасибо, хорошо, — пролепетала девушка.
— Мне показалось, Мария Петровна, что мы вчера не завершили наш разговор, — немного помедлив, сказал Решетников.
— О жемчуге? — переспросила Маша, предварительно опустив глаза и прикрыв их своими чудесными длинными ресницами.
Капитан покачал головой.
— Полагаю, прежде всего о нас с вами.
Теперь ответом ему было молчание. Маша неплохо усвоила давние уроки милого дружочка Амалии Казимировны по части любовных баталий и тонкому искусству изящного флирта. Ты пришел капитаном, стало быть, и говорить нынче тебе, любезный… майор!
— Это касаемо неких писем, — медленно произнес Решетников. После чего испытующе глянул на девушку.
Ах, вот в чем дело?!
И нежная, ласковая кошечка разом выпустила острые коготки!
— Право, даже не знаю, о чем вы, Владимир Михайлович, — обманчиво кротким тоном заметила наша героиня. — Ежели только о «срочном, по службе» и «оттого в высшей степени неотложном…»
В этом драматическом месте наша героиня взяла такую тонкую и артистически выверенную паузу, что ей, наверное, рукоплескал бы сам великий актер больших и малых императорских театров Щепкин!
— …то можете не трудиться понапрасну, прошу вас. Слова эти я помню еще из письма. И миниатюрку тоже, с графическим портретом.
Капитан тем временем внимательно слушал ее. По бледному, но бесстрастному лицу Решетникова трудно было прочесть его истинные мысли. И тогда девушка решила нанести своему незадачливому кавалеру последний и расчетливый удар.
— Правда, мне отчего-то помнится, что письмо было подписано совсем другим именем? — невинным тоном осведомилась наша коварная прелестница. — Каким-то Сергеем Леонидовичем, если только мне память не изменяет.
Решетников по-прежнему хранил молчание. Что ж, не велика беда. В конце концов, не сможет же он отмалчиваться вечно?
— Откуда же тогда вам известно содержание чужого письма?
— Не чужого, — наконец нарушил тишину Решетников. — Совсем не чужого, Мария Петровна.
— Как же так? — спросила она, чувствуя, как в сердце поднимается первая тревожная волна.
— Это письмо написал вам я, — тихо сказал Решетников.
Ну вот оно! Наконец-то!
— Да, именно так. И о том не сожалею.
— А подписались? — безжалостно уточнила наша героиня. В душе ее расцветали незабудки.
Не так и много было на счету Маши Апраксиной женских побед. А если быть совсем уж точным, то эта станет первой. И значит, теперь только и нужно, что довести дело до полного и окончательного разгрома противника!
— Мне необходимо вам все объяснить, — ответил капитан.
Но вот что странно: вид у него был совсем неподавленный. И белого флага покуда никто выбрасывать, похоже, не собирался. Или нет?
— Я бы хотел сделать это, когда вы сумеете меня выслушать. И найти для меня время.
И тут все уроки Амалии Казимировны и твердые правила ведения любовных баталий разом вылетели из Машиной головы. Она вдруг поняла: еще минута, секунда, мгновение — и это случится!
— Иными словами, вы… Назначаете мне свидание? — спросила она, отчаянно волнуясь и чувствуя, что еще минута, секунда, мгновение — и сердце выпрыгнет из ее груди.
— Именно, — решительно сказал Владимир Михайлович.
— Хорошо, — сказала Маша, сама диву даваясь твердости собственного голоса. — Только и у меня есть условие.
— На все согласен, — быстро ответил Решетников. В его тоне не было ни излишней поспешности, ни легковесности. Лишь спокойствие и самообладание. Поистине железный человек — этот майор Соко…