- Ухты! - Удивился Воропаев, - Так где же твои родители?
- Габэ повязало, за пропаганду религиозной розни.
Воропаев весело рассмеялся.
- Да, они у нас евреи, а мы русские! -добавил Петька.
- Ну ты брат даешь, а какую такую пропаганду они вели?
- Какую, какую, - мальчик неуверенно приумолк, - Они масонскую ложу организовали, и всей ложей подали на выезд в Палестины, а их не выпустили. Тогда они приняли в ложу триста бывших советских работников и принудили их перейти в иудаизм.
- Откуда перейти? - уточнил Воропаев.
- Из марксизма. А когда к обрезанию приступили, кто-то настучал и их там всех повязали. Кровищи было! Жуть.
- Да вы не слушайте его, - вступила сестра, -Он на свалке нашел пособие для высших учебных заведений по истории религии. И теперь от голода ее одну читает каждый вечер.
- Каждый вечер, - задумчиво повторил Воропаев, - А с утречка, следовательно, здесь, на платформе.
- Да, каждый божий день и так всю жизнь, - отчеканил мальчик.
- А вчера утром, гражданина в черных очках не видали?
- Был, пятьдесят тысяч сунул и слямзился, Кришнамурти.
- Почему Кришнамурти? - еле сдерживался от радости Воропаев.
- Да перестань, Петька, голову морочить человеку, - Даша сделала строгое лицо. - Красивый молодой человек в синем джинсовом костюме, высокий лоб, а шел, будто слепой.
- Вот именно, Кришнамурти, идет себе аки посуху, раскатал ауру по платформе, нас не замечает. Пришлось догонять. Ну я-то сразу смекнул, что мужик из себя Гуру корчит, да и сам будто не в постели проснулся, а только вот после реинкарнации, пророк новоявленный.
Мальчик смешно скопировал походку Нового Человека.
- И куда он так пошагал, - спросил Воропаев, радуясь таланту мальчика.
- Думаю, куда-нибудь в Шунью или дальше...
- Шунью? - не сразу сообразил Воропаев.
- Шунья, это Великая Пустота, но я думаю, что этот будет рыть до самой Камакуры, где живет главный дзэн-буддист Судзуки.
- Но Судзуки умер в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году. поправил мальчика майор ФСБ.
Петя усмехнулся, будто не он, а Воропаев был маленьким мальчиком.
- Если бы он умер в 1961 году, то да, как не верти, а все один год получается, а вот Судзуки умрет в 9961 году, и будет это уже не Судзуки, а наш Кришнамурти.
- Ну хорошо, он что на автобусе в свою Шунью поехал? - не отставал Воропаев.
- Да, на шестьсот шестьдесят шестом, и собака с ним - я видел. Он ее Умкой назвал и она согласилась.
- А узнать вы его смогли бы?
- Хм, - мальчик победно посмотрел на Воропаева и достал в четверо сложенный листок бумаги, - Вот, вчера нарисовал по памяти. Уступлю по арбатской цене - десять тыщь.
В этот момент запиликал телефон, и Воропаев, отойдя в сторонку, узнал от Зарукова о происшествии на Маросейке. Потом вернулся к детишкам, расплатился, посмотрел Дашин паспорт с подмосковной пропиской и еще раз спросил:
- Родители тоже в поход отправились?
- Да, пошли по тропам студенческой юности, но они завтра вернуться сказал Мальчишка и после паузы добавил:
- Кришнамурти тоже придет. Куда ему деваться?
Воропаев пошел на автобусную остановку. Здесь у диспетчера он выяснил фамилию водителя и стал ждать автобус.
Лишь теперь развернул детский рисунок, на котором были нарисованы два черных круга на пустом белом фоне. Когда подошел автобус, он показал водителю Петькин портрет, и тот сразу вспомнил раннего пассажира с собакой. И даже припомнил, где он вышел - на станции метро "Водный Стадион". Воропаев вернулся на платформу. Нищенки не было.
Уже сидя в электричке, он вспомнил: в списке погибших значились супруги Щегловы.
12
В этот вечер Андрей не сразу узнал голос Учителя, да и потом на связи все было не как обычно, т.е. как ему показалось, но чего, конечно, не могло быть на самом деле, Учитель был взволнован. Тем не менее, в разговоре стали встречаться опечатки и даже несколько раз Учитель забывал ставить звездочки в конце своего куска диалога. Впечатление еще более усилилось, когда Андрей рассказал про Катерину и про странное падение лесов.
- Каким образом вы нашли друг друга в этом огромном мире? -Удивился Учитель.
Андрею пришлось отчитываться в событиях прошлого дня до конца, а замечание про огромность мира положил на память рядышком с воропаевской малостью объема.
- Почему вчера не рассказал обо всем?
- Я не придал этому значения. Да и встретил я Катерину после нашей беседы.
- Конечно, конечно, - быстро согласился Учитель, - Ничто не имеет значения, но только когда станешь настоящим воином и научишься видеть всегда.