— Простите, — сказал Варгин.
— Ничего, ничего, — успокоил Альфред Глоб.
Варгин снова приблизился к решетке и выдохнул:
— Это же человек…
— Да, отдыхающий, — холодно подтвердил министр.
Отдыхающий заметил посетителей, подполз к решетке, сжал прутья и тоскливо посмотрел Варгину в глаза. Потом экспонат отпустил прутья, резко рванул на груди рубаху и взвыл. Было в нем какое-то физиологическое несоответствие, но не оно было главной отталкивающей чертой. Старик, а таким он выглядел, смотрел наивным детским взором.
— Осторожнее, — предупредил Глоб, — может плюнуть!
Министр подтолкнул Варгина к следующему вольеру. На табличке было написано: «Шаршавинские девки. Найдены в отрогах западной Шаршавы. Собственность Санаториум Изолятор. N 2115.» За решеткой что-то икало и скреблось. Там обитали три существа, из которых можно было составить одну полноценную женщину.
— Что это? — как-то нервно спросил Варгин.
Его слова, сказанные слишком громко, странным образом подействовали на обитателей павильона. Существа забеспокоились. Постепенно возбуждение передалось всему Изолятору. Началось всеобщее заунывное рыдание.
— Пойдемте быстрее, — предложил Глоб, — сейчас такой гвалт начнется.
К удивлению Варгина, министр подтолкнул его вперед, заставляя пройти через весь павильон. Вокруг поднялся дикий рев, в котором слышалось хихиканье, карканье и еще многое другое.
— Вы спрашиваете, что это? — сказал Глоб, когда они вышли на улицу. Это жертвы, жертвы технологического прогресса. Все эти существа привезены из промышленно развитых районов. Генетическое отравление. Слава богу, сейчас с этим покончено.
— Да, но зачем из них устраивают зрелище? — подавленно спросил Варгин.
— Это, пардон, не зрелище, это воспитание масс.
Они молча сели в машину. Министр приказал ехать в отель, закрыл переговорное окошечко и повернулся к землянину.
— Такие люди, как Гвалта, хотели бы вернуть этот кошмар, превратить весь Санаторий в Изолятор. Какая логарифмическая линейка?! Плевал он на вашу линейку. Нет, может быть, в молодости он чем-то таким и увлекался; даже очень может быть. Представляете, математик, вундеркинд, совершенно оторванный от жизни индивидуалист сталкивается с некоторыми перегибами, не разобравшись, хватается за любое антиправительственное течение. Этакий интеллигент, обезумевший от ужасов нетривиального прогресса. Такой столько дров наломать может — ни одному лавочнику не снилось. Посудите сами, талантливый ученый, заслуживший уже некоторый авторитет, вдруг все бросает и идет в прачечную.
— Но вы же сами сворачиваете научные исследования, — вяло возразил Варгин.
— Чепуха. Мы разогнали бездельников, которые игрались в науку. Их подавляющее число. Надеюсь, это для вас не секрет? К чему нам тысячи институтов с наукообразной тематикой. Закрыть! Истинный талант пробьет себе дорогу. Для таких у нас все возможности есть. Другое дело, что толковых ученых не так-то много. Варгин, Варгин, я ведь не шутил насчет мафии. Этого Гвалту мы только осенью и раскрыли. Собрались брать. Но он, видно, что-то заподозрил и сбежал в самый последний момент. Да, его преследовали, но не настигли. К счастью, сам богу душу отдал. Ведь отдал? — спросил министр.
Варгин утвердительно кивнул.
— Погиб Гвалта. Но остались его бумаги, списки, явки. Мафия в панике. Тут появляетесь вы и начинаете искать какие-то документы, касающиеся Ремо Гвалты. Когда вы находите бумаги, они совершают на вас нападение…
— Да какие бумаги, смешно сказать, рукопись научной статьи.
— Но они-то не знали этого!
— Они не знали, а вы откуда узнали? — отпарировал Варгин. — Вообще, кто вы такой Альфред Глоб? По-моему, вы такой же министр от туризма, как я — турист.
Министр приказал водителю остановиться и предложил Варгину прогуляться.
— Вы правы, туризм для меня — хобби. Об остальном можете догадаться сами, — признался Альфред Глоб и продолжал: — Наши люди взяли их сразу после покушения на вас. Погоня длилась всего несколько минут, но когда преследователи вернулись за потерпевшим, вас и след простыл. Куда вы исчезли, Варгин?
Варгин промолчал.
— Не хотите говорить, ну и не надо. Все это уже не важно, важно другое. В бумагах действительно не оказалось ничего интересного, следовательно — охота продолжается. И в этой охоте вы скорее дичь, чем охотник.