— Нет, — отрезала Сью.
Вулф ожег ее свирепым взглядом. Будь на месте Сью обычная клиентка и если бы на карте стоял только его гонорар, он бы твердо настоял на своем, в противном случае указав ей на дверь. Однако сейчас решалась судьба его доверенного секретаря и мальчика на побегушках, потеря которого обернулась бы для него, как он сам признался, настоящей катастрофой.
Поэтому в конечном итоге он смирил гордыню, отвел взгляд и спокойно, как ни в чем не бывало ответил:
— Мисс Маклеод, я согласен: ваше нежелание допустить, что один из ваших друзей может оказаться преступником, достойно похвалы. В самом деле, мистера Фабера вполне мог убить некто, кого вы и в глаза не видели, и по мотивам, о которых мы, возможно, даже не подозреваем. Кстати, я не спросил вас: знаете ли вы кого-нибудь, у кого были достаточно весомые причины, чтобы убить мистера Фабера?
— Нет.
— Хорошо. Но, возможно, мистер Хийдт, мистер Джей или мистер Маслоу могут назвать таких людей. Вот почему я должен с ними встретиться, несмотря на ваши заверения, что ни один из них не способен на убийство. Мне также необходимо увидеть вашего отца. Но — отдельно от остальных. О встрече с ним мы договоримся сами. Убийцу не вывести на чистую воду, не зная подлинного мотива, толкнувшего его на преступление, а кто-то из этих четырех людей, знавших мистера Фабера, может подсказать мне мотив. Вот почему я обращаюсь к вам с просьбой: организуйте мне встречу с вашими друзьями сегодня же вечером. Ваше присутствие необязательно.
Сью нахмурила брови.
— Но как вам удастся… Вы сказали — вывести на чистую воду. Неужели это возможно?
— Разумеется. По крайней мере, для этого нужно использовать все возможности. Итак, в девять вечера?
Некоторое время Сью колебалась, но в конце концов уступила — ведь без исходных сведений руки у нас были связаны, а раздобыть необходимую информацию больше было негде. После того как мы ее уломали, Вулф откинулся на спинку кресла с зажмуренными глазами и плотно сжатыми губами, а Фриц возвестил о том, что нас ждет обед. Сью распрощалась, я проводил ее до дверей, а Вулф отправился в столовую. Когда я вошел туда, он восседал за обеденным столом, готовясь приступить к трапезе. Я же счел за благо постоять, поскольку вознамерился высказать Вулфу нечто наболевшее, прежде чем он примется за еду.
— Я вообще-то и прежде предполагал, что стою довольно много, — начал я, — но теперь окончательно уверился, что недооценивал значимость собственной персоны. Вы уже подготовили мне задания на сегодня?
— Нет. Свяжись только с мистером Маклеодом.
— Я уже общался с ним в конторе окружного прокурора. Хорошо, тогда, если вы не против, я сначала приму душ и побреюсь. Боюсь, что после бессонной ночи от меня несет псиной. Попросите Фрица оставить мне какие-нибудь объедки.
— Хорошо.
Я вышел в прихожую и поднялся по лестнице на второй этаж, в свою комнату. В течение всех сорока минут, что я приводил себя в порядок, я пытался избавиться от назойливых мыслей, но тщетно. Мой мозг упрямо твердил, что нужно срочно переосмыслить случившееся и заново оценить роль в этом деле Сьюзен Маклеод. Ведь если я просчитался и убийцей была она, тогда нет никакого смысла в том, чтобы тратить время и пытаться выудить какие-то сведения из троицы ее воздыхателей. И раз Вулф не придумал мне заданий на сегодняшний день, то я должен позаботиться об этом сам. Если даже Для Вулфа потеря меня равносильна катастрофе, то каково должно быть мне самому?
К тому времени, когда я встал под душ, мой разум пришел к выводу, что ключом к разгадке служит отрезок металлической трубы. Не могла же Сью заявиться в проулок, пряча за пазухой увесистую железяку! Нет, конечно. Так откуда же взялась труба? Ни из Кремера, ни из Мандельбаума я так ничего на сей счет и не вытянул, а утренних газет еще не видел. Впрочем, «Таймс» я смогу просмотреть, когда спущусь. Однако нетерпение пересилило, и, наспех вытершись, я босиком прошлепал к ночному столику, позвонил в «Газетт» и попросил соединить меня с Лоном Коэном. Лон, как и следовало ожидать, уже пронюхал, где я провел ночь, и попытался выведать у меня подробности, но я ответил, что не успел одеться и могу простудиться, а вот самого меня интересует, верно ли то, что преступник, проломивший Фаберу череп железякой, принес ее с собой.