— Ваша задача как можно быстрее построить на моём участке хранилище льда. Забиваем заброшенный колодец и весь подвал. После этого вы спокойно можете строить подобное платёжеспособным сельчанам. Лед, необходимый для охлаждения, будете брать из хранилища. Моя доля — двадцать пять процентов с каждого построенного ледника.
Услышав о процентах, мастер сначала опешил, а потом решил поторговаться.
— Барышня, побойтесь Бога! Четвертину отдать! Да как можно?
Процент я завысила нарочно. Должен Трофим Сидорович почувствовать пусть маленькую, но победу в нашем споре. Сошлись на пятнадцати, несмотря на то, что я готова была на десять.
— И с чего начинать? — хитро посмотрел на меня мастер.
Старт в любом деле самое трудное. Истина «веселились на бумаге, да забыли про овраги» работает всегда. Но к этому вопросу я была готова:
— Первое это собрать бригаду. Думаю, человека четыре хватит, но решать вам. Обязательно нужны плотники и землекопы. Хорошо бы взаимозаменяемость, но, опять же, вам решать. Второе — песок. Есть место, где песок взять?
— Есть, барышня, карьер. Там старое русло проходило и песок намыло. Там и берём. Дорога туда неважная, но проехать можно.
— Это бесплатно? Хорошо, песка много надо будет. Стены из камней класть можно или деревянные срубы ставить. На нашем участке делаем из того, что есть. Вот этот сарай разобрать, и …
— Негоже так, барышня… — нахмурился мастер. — Ежели делать, то делать ладно, а не абы как городить. Есть у меня местечко, где булыги вот такие лежат, — Трофим руками перед грудью показал объем камней, — из них стены и сложим. Мы же ваш ледник заказчикам как образец показывать будем. Значится, должно ему быть басче* всего. Доски сарая, коли есть такая охота, на полки в подвале пустим.
На это я только плечами пожала. Мастеру виднее. Эх, мне бы бумаги хотя бы листочек, чтобы чертёж сделать. Не всё же на словах и пальцах объяснять. Надо Глафиру потрясти. Не поверю, что нет у нас какой-никакой завалящей тетрадки.
Размышляя о чертеже, краем глаза наблюдала за Петром. Что-то не давало ему покоя — рука то к затылку тянется, то бороду терзает.
— Чего маешься, Трофим Сидорович? — первой не выдержала я.
— Да вот думаю, как проверять станешь, сколько мы ледников построим. Ладно в нашем селе, но ведь мы и в другие деревни можем наняться.
— А что тут думать? Клятву дадите, и все дела, — зевнув, ответила я. Устало тельце моё. Когда уж я силы наберусь? Надоело до слёз беспомощной быть.
— Каку-таку клятву? — не понял мастер.
— Магическую. Бабушка моя Глафира Александровна маг огня. Вот ей и поклянётесь, что будете честны с нами при расчёте, а иначе сгорите ясным пла-а-а-аменем, — не удержала я опять зевок.
Трофим согласно кивнул, но не испугался, что мне очень понравилось. Всё же лучше, когда люди не за страх, а за совесть сотрудничают.
— Пойду я с ро́бятами своими погутарю, и ежли сговоримся, зайдём попозже, — мой будущий компаньон снял шапку и поклонился уважительно.
Я тоже в ответ поклонилась, а ещё попросила:
— Трофим Сидорович, не сочти за труд, помоги до двери дойти. Что-то никак слабость после болезни не пройдёт.
Мастер попросту подхватил меня на руки и шагнул к дому.
— Тело у тебя, барышня, и впрямь слабое. Зато голова варит как не у каждого взрослого.
На пороге нас встретила Марфа, по-тихому ушедшая, как только мы с Трофимом заговорили о деньгах. Должно быть, решила, что не её это дело чужие доходы делить. Женщина перехватила меня из рук мастера, кивнула ему благодарно и вошла в избу.
— Барыня проснулась, — шепнула она мне на ухо. — Тебя не увидела и расстроилась. Кажисть, всё ещё не в себе.
Какому богу тут помолиться, чтобы минула нас печаль эта?
*Баский — красивый, ладный (русский диалектный)
Глава 8
Глафира, подперев щёку тонкими пальцами изящной аристократичной руки, невидяще смотрела в какую-то видимую лишь ей точку. Волосы со сна растрепались и висели сальными прядями.
Эх, баньку бы нам! Я вздохнула и спросила у Марфы:
— А вы часто баню топите?
— Так каждую неделю, барышня. Попариться хотите?
— Очень, очень хотим, тётенька! — умоляюще сложила я руки перед грудью. — Надоело в тазу мыться, сил нет. Да и не мытьё это, а только грязь по телу возить.
Женщина задумалась о чём-то, потом, словно решившись, сказала:
— Топлю баню по субботам, но никто же меня не упрекнёт, если я в четверг помыться захочу. Не печалься, Ксаночка, к вечеру баня готова будет, — помогая мне раздеться и сесть на лавку к столу, пообещала Марфа. — Пусть зайчатина в чугунке потихоньку томится, а ты проследи, чтобы барыня поела. Я побёгла, а то закрутилась тут у вас. — Сделав шаг в сторону выхода, она замерла и робко переспросила, кивнув на половинку тушки, лежащей в большой миске: — Так я возьму мясо?