С того вечера, как переступила порог султанской спальни, началась у Насти-Роксоланы-Хуррем совсем другая жизнь.
Сначала рождение шестерых детей – одного за другим. До всеохватного заговора ли ей было, посудите сами:
1520 год, поздняя осень или даже зима, – попала в гарем (раньше никак, раньше сам Сулейман правил в Манисе;
1521 год, весна, – рождение первенца Мехмеда (умер в 1543 году в Кютахье, официально, от оспы, вероятно, был отравлен);
1522 год, март – рождение дочери Михримах, отцовской любимицы, ставшей настоящей помощницей родителей в их делах благотворительности;
1522 год, осень – родился сын Абдулла, умер в октябре 1526 года от оспы;
1524 год – родился сын Селим, следующий султан Османской империи;
1525 год – родился сын Баязид, казнен в июле 1562 года за выступление против султана, пережил мать на четыре года;
1531 год – родился сын Джихангир, умер в ноябре 1553 года.В 1533 или 1534 году султан Сулейман совершил неслыханное – он даровал свободу Хуррем и женился на ней официально! Мало того, что султаны не женились уже полторы сотни лет, предпочитая иметь наложниц, но никто и никогда не женился на бывшей рабыне, даже получившей свободу.
Историки не могут прийти к однозначному выводу о том, что произошло раньше – эта свадьба или смерть валиде. Мать султана умерла в марте 1534 года, она давно и тяжело болела, Хафса Айше вообще отличалась слабым сердцем, отсюда патологическая бледность и у нее, и у Сулеймана. Март 1534 года – это Рамазан, святой для мусульман месяц, умершие во время Рамазана сразу попадают в рай. Хафса Айше это заслужила, память о ней осталась только хорошая и в Стамбуле, и, особенно, в Манисе.
Практически сразу после окончания Рамазана сутан отправился в персидский поход, значит, женился либо сразу после смерти матери, либо действительно при ее жизни, тем самым доконав валиде.
Но как бы то ни было, свадьба состоялась, Роксолана стала женой Сулеймана по шариату, то есть возвысилась на недосягаемую для остальных женщин гарема высоту. Это же давало ей право стать главной женщиной гарема. Такого не бывало в Османской империи – чтобы гаремом правила жена, а не мать султана.Султан провел в персидских походах не один год, постепенно возвращая империи утерянные, в том числе и из-за ошибок Ибрагима-паши, территории и города.
Это ли послужило последней каплей для Сулеймана в принятии решения наказать давнего друга, или просто накопилось столько, что и капли не понадобилось, сразу перелилось широким потоком, захлестнув прежнюю дружбу? По возвращении из похода Сулейман несколько раз приглашал друга поужинать вместе, и однажды труп Ибрагима-паши нашли за воротами.
Не стало главного заклятого врага Роксоланы, но вздохнуть спокойно она не могла – едва ли в гареме вообще можно спокойно дышать.
Росли дети, руки семнадцатилетней Михримах попросил бейлербей (правитель) Анатолии, ставший Третьим визирем Дивана Рустем-паша. Рустему-паше было тридцать девять, и он готов был дать отставку гарему ради блестящих глаз, острого язычка и разумных речей принцессы Михримах.
Сулейман наверняка в душе не раз жалел, что Михримах родилась принцессой, а не принцем: эта девочка всегда старалась делать то, что делали братья, она училась вместе с Мехмедом, постигая премудрости совсем не женских наук, прекрасно держалась в седле, неплохо владела оружием и даже… ходила в походы с отцом!
Роксолана тоже привлекала дочь к своим делам.
Дело в том, что как жена султана Роксолана получала ежедневное содержание, а как управляющая гаремом – ежемесячное жалованье, что в сумме составляло 830 000 акче в год. Это немалые деньги, ни одна из управляющих или наложниц таких сумм не получала.
Злопыхатели могут воскликнуть: «Ну вот же – пользовалась своим положением!»
Но ведь Роксолана была и женой, и управляющей, то есть сама выполняла обязанности хезнедар-уста (огромная нагрузка, между прочим). Кроме того, султан Сулейман довольно бережно относился к деньгам, вся роскошь и блеск, его окружавшие, были только красивым фасадом, но не более. Если бы он увидел, что Роксолана разбазаривает деньги, тратя их на побрякушки или пустые развлечения вроде золотых соловьев в золотых клетках, едва ли он стал бы поощрять жену.