Она словно чувствовала это. Уж слишком пристально осмотрела свою скромную девичью светелку, единственное окно которой выходило на луг над Липой. Еще раз взглянула на свадебное платье и вещи, которые собиралась забрать с собой во Львов. Кое-что отложила в сторону, чтобы взять, когда в следующий раз приедет в Рогатин. Среди отложенного были и две книги – те, что перечитала чуть ли не два десятка раз, – «Повесть о Китоврасе» и «Повесть дивная о царе Соломоне».
Уснула поздно. В полусне чудилось ей, будто кто-то напевает бессвязные обрывки свадебных песен:
И хоть характер у Настуси был легкий и веселый, переломный момент в жизни подействовал на нее так сильно, что проснулась она как в тумане. Дрожь ожидания и страха перед неведомым наполняла все ее существо. Гомон свадебных гостей только усиливал ее тревогу.
Успокоилась она уже перед самым выходом из дома, когда была совсем готова к венчанию.
Венчать молодых должен был отец Иоанн, львовский дядя Настуси.
Около полудня гости и молодые вышли из дома и направились к церкви Святого Духа.
Но в то самое мгновение, когда Настуся с дрýжками ступили на нижнюю деревянную ступень церкви, что-то случилось. Что именно – никто из участников свадьбы в первое мгновение не мог сказать точно.
До них донеслись отдаленные крики – прерывистые, гортанные, пронзительные.
Охваченные тревогой, люди засуетились и начали инстинктивно озираться в поисках укрытия. Затем кто-то крикнул:
– Татары идут!
– Алла-ху!.. – послышались неистовые вопли уже на их улице. Свадебная толпа вмиг рассыпалась, поднялся страшный переполох. Каждый бежал куда глаза глядят – кто в сад, кто в проход между хатами, кто в заросли камыша и аира у реки.
Настуся, бросив дружек, ухватилась за своего суженого. Всего на мгновение они оба, будто окаменев, застыли неподвижно перед распахнутыми вратами ярко освещенной церкви. Мелькнула мысль – вбежать в храм, довериться покровительству Святого Духа, но надеяться на чудо сейчас не приходилось, и оба опрометью кинулись в сад.
Тем временем улицу уже заполонили татарские всадники. Издавая дикие вопли, неслись они вперед. Нечесаные гривы и хвосты их коротконогих неказистых коней-бакематов[32] вздымали пыль. Многие из приглашенных на свадьбу уже попались им в руки и теперь волочились на волосяных арканах. На оболони – низине за садом – тоже было полно татар, которые гонялись за одинокими беглецами верхом, а иные и спешившись. В хлевах ревела скотина, там и сям занимались пожарища – татары поджигали разграбленные дома предместья Рогатина.
Но город пока держался, готовясь к обороне. Вдали слышались звуки труб и рогов, гремел тревожный набат с колоколен рогатинских церквей.
Охваченная ужасом, Настуся сомлела и прямо в белом подвенечном платье безвольно осела на пыльную дорогу. А Степан, упав на колени, стремительно подхватил невесту…
И белый свет оборотился тьмой для них двоих.
Глава II
«Ой, торным шляхом килиимским, Ой, диким полем ордынским…»
Там в долине огни горят, Там татары полон делят… Один полон с жиночками, Другой полон с девочками…
…Настуся почувствовала, как в лицо ей плеснули студеной воды. Очнувшись, она открыла глаза.
Какое-то мгновение она не осознавала, где находится и что происходит вокруг. Над ней склонились две мужские фигуры, с черными раскосыми глазами, редкими усиками и выступающими скулами, в остроконечных шапках, с луками за плечами и в черных овчинных кожухах шерстью наружу. Грудь девушки сжал нестерпимый страх, который в следующее мгновение превратился в отчаяние. Невыносимые ужас и отвращение заполнили все ее тело, заплескались в глазах, стиснули горло, перехватили дыхание.
В голове промелькнула мысль, что она полонянка, находится в руках татар, и эти полудикие всадники с желто-смуглыми лицами могут сделать с ней все, что пожелают.
Настуся с трудом отвела взгляд. И только тогда обнаружила, что лежит на какой-то насыпи невдалеке от лесочка. А рядом сидят или дремлют в забытьи другие молодые женщины и девушки. Отыскала несколько знакомых лиц – городских девчат, но подружки Ирины среди них не заметила. Поодаль лежали и сидели мужчины, связанные волосяными веревками и сыромятными ремнями, и она сразу же увидела среди них своего Степана. Он напряженно всматривался в женский полон, и Настуся почувствовала, что он ищет ее среди пленниц.
32
Бакематы (