В данных двух примерах события пришли к естественному и убедительному итогу. Можно привести третий пример, итог в котором, оказавшись не столь убедительным, дает основания обсудить, что могло быть сделано. В Войне за независимость против Англии Северо-Американские Соединенные Штаты выступали в 1779 году в союзе с Францией и Испанией. Флоты союзников трижды входили в Ла-Манш, однажды в количестве 66 линейных парусных кораблей, заставив английский флот спасаться в своих портах, поскольку он сильно уступал союзникам в численности. Теперь Испания ставила себе большую задачу – вернуть Гибралтар и Ямайку. Для возвращения почти неприступного Гибралтара союзники предприняли огромные усилия как на суше, так и на море. Они оказались безрезультатными. Возникает вопрос – и он относится к сфере стратегии, – что было бы более эффективным для взятия Гибралтара? Контроль союзниками Ла-Манша, их атаки английского флота в его собственных портах, сохранение угрозы подрыва морской торговли Англии, а также вторжение на Британские острова, с одной стороны, или более энергичные усилия, направленные против отдаленной и сильно укрепленной крепости империи, – с другой? Англичане, долгое время жившие в безопасности, были особенно чувствительны к опасениям вторжения, и основательные попытки поколебать их веру в непобедимость британского флота привели бы к падению воли к сопротивлению на островах. Каков бы ни был ответ, вопрос, в его стратегической постановке, является справедливым. В другой форме его выразил французский офицер того периода, предложивший сконцентрировать усилия на захвате Ямайки, которую можно было бы обменять на Гибралтар. Маловероятно, однако, чтобы Англия поступилась бы ключевым оплотом на Средиземноморье в обмен на обладание подобной зарубежной территорией, хотя и могла пойти на это ради спасения родных очагов и столицы. Наполеон однажды сказал, что завоюет Пондишери (в Юго– Восточной Индии, ныне союзная территория Пондишери. – Ред.) на берегах Вислы. Если бы он был способен контролировать Ла-Манш, как это делал некоторое время в 1779 году флот союзников, можно ли усомниться, что он завоевал бы Гибралтар на берегах Англии?
Чтобы сильнее подчеркнуть ту истину, что история, давая нам материал для изучения стратегии, одновременно иллюстрирует правила ведения войны через факты, приведем еще два примера, которые относятся к более отдаленной эпохе, чем та, которая рассматривается в этой работе. Как случилось, что в двух великих сражениях в Средиземноморье между державами Востока и Запада, в ходе одного из которых решалась судьба всего мира, противоборствовавшие флоты сталкивались в таких близко расположенных друг от друга точках, как мыс Акций (Актий) и Лепанто? Было ли это просто совпадением или стечением обстоятельств, которое повторилось и может повториться вновь?[5]Если последнее возможно, то стоит докопаться до причины этого. Потому что, если бы снова появилась великая морская восточная держава, подобная державе Антония или Османской империи, возникли бы те же стратегические вопросы. В настоящее время действительно кажется, что центр морской мощи, представленный главным образом Англией и Францией, находится преобладающей частью на Западе, но если каким-то образом к господству в Черноморском бассейне, которым сейчас обладает Россия, прибавится ее контроль над входом в Средиземное море, существующие стратегические условия, влияющие на морскую силу, обязательно изменятся. Теперь, если бы Запад настроился на конфронтацию с Востоком, Англия и Франция сразу же беспрепятственно дошли бы до Леванта, как они сделали это в 1854 году и как Англия в одиночку сделала в 1878 году. В случае же вышеупомянутого изменения условий Восток, как дважды это случалось прежде, перехватил бы Запад на полпути.
В весьма заметный и важный период мировой истории морская сила оказывала стратегическое влияние и имела вес, которые оценены не в должной мере. Сейчас уже невозможно располагать всем объемом знаний, которые необходимы для подробного отслеживания ее влияния на исход Второй Пунической войны (218–201 до н. э.). Но и косвенных свидетельств достаточно для обоснованного вывода о морской силе как решающем факторе. Точная оценка этого вопроса не может быть сформулирована на основе лишь тех характерных фактов этой войны, которые мы знаем, поскольку они, как правило, не отражают морские операции. Требуется также знакомство с подробностями общей истории флота, чтобы сделать из малейших косвенных свидетельств правильные выводы, опирающиеся на знание того, что было возможным в хорошо известные исторические периоды. Господство на море, каким бы оно ни было прочным, отнюдь не подразумевает, что одиночные корабли противника или небольшие эскадры не могли тайком выбираться из своих портов, пересекать более или менее освоенные пространства океана, совершать внезапные опасные нападения на незащищенные участки протяженной береговой линии, прорываться в блокированные гавани. Наоборот, история показывает, что такие вылазки всегда возможны, в определенной мере, для слабой из сторон, независимо от степени неравенства сил. Поэтому вовсе неудивительно, что в условиях полного господства на море (или в его преобладающей части) римского флота карфагенский флотоводец Бомикар на четвертый год войны, после сокрушительного поражения римлян в битве при Каннах, доставил на юг Италии 4 тысячи воинов и некоторое количество боевых слонов. Неудивительно и то, что на седьмой год войны он, избегнув столкновения с римским флотом у Сиракуз, вновь появился в Таренте, которым тогда владел Ганнибал. Неудивительно, что Ганнибал отправлял в Карфаген посыльные судна, и даже то, что он в конце концов благополучно добрался до Африки со своей поредевшей армией. Ни один из этих фактов не свидетельствует о том, что власти Карфагена могли по своему желанию оказывать Ганнибалу морем постоянную поддержку, которую он, собственно, и не получал. Но эти факты вполне могут создать впечатление, что такая помощь могла оказываться. Следовательно, утверждение, что преобладание римлян на море оказывало решающее влияние на ход войны, нуждается в проверке установленными фактами.
5
Наваринское сражение (1827) между Турцией и западными державами состоялось также по соседству.