Бежин пел один. Это была очень нежная, тихая песня о любви и разлуке, и он был совсем не похож на того Бежина, который только что бился в ресторанном сортире. Столик выпускников милицейской школы был пуст, в зале стало тихо, к песне прислушались. Когда Широков вошел в кабинет, испанская танцовщица уже сидела на коленях у Павлова. - Брысь! - Широков смахнул ее с коленей, выставил вон. - Ты что? - удивился Павлов. - Тебе надо исчезнуть, - сказал Широков. - И как можно быстрее. - Хорошо, я уеду за границу. - Только не за границу. Документы засветишь, он тебе в два счета вычислит. За границей служба регистрации иностранцев четко поставлена. Здесь на дно ляжешь. Павлов нахмурился. - Надолго? - Хорошо бы навсегда. Он не успокоится, пока тебя не убьет. Вопрос стоит просто - или ты, или он. Против Левушки тебе никакая охрана не поможет. - Что же делать? - спросил Павлов. - Деньги надо было заплатить, - отрезал Широков. - Ну, сейчас-то что? Я же вижу по глазам, ты что-то придумал, Сережа. - Есть одна мысль, - с некоторым самодовольством сказал Широков. - Для другого бы после такой подлости, ей Богу, пальцем бы не пошевелил. Но уж поскольку с детства тебя знаю... Взгляни-ка. - Он приподнял штору. - Ну? - Павлов глядел на сцену. - Не узнаешь? - Где-то, кажется, видел, - неуверенно сказал Павлов. - Не где-то, а в зеркале. Это же ты. - Неужели я так похож на педераста? - обиделся Павлов. - Особенно когда долги не отдаешь, - съязвил Широков. Я к нему присмотрелся - подмазать его, поднатаскать - справится. Артист. - Ты хочешь сказать, он заменит меня? Ерунда. - Незаменимых нет, говорил товарищ Сталин. - Типун тебе на язык. Ну, ладно, я еще понимаю, в одетом виде. А Илзе? - Она плохо видит. - Разве женщине надо видеть? Она мгновенно узнает любого мужчину на запах, на вкус, на слух. Для нее прикосновение кожи в постели лучше всякой дактилоскопии. - Ну, это вещи субъективные. А вот когда девять человек уверенно говорят десятому, что белое - это черное, он, в конце концов, соглашается, сказал Широков. - Психология. А они скажут. Скорее всего, она самой себе не поверит, даже если увидит. А она не видит. Павлов снова поглядел на Бежина. - Ты хочешь, чтобы этот хмырь жил в моей квартире, ездил на моей машине, тратил мои деньги и трахал мою жену? - Ты хочешь, - поправил Широков. - Потому, что убивать будут тоже его. Впрочем, смотри, тебе решать. К тому же, я думаю, это ненадолго. Левушка не заставит себя ждать. - Ну, хорошо, он замочит его, потом появлюсь я, и он замочит меня. Так? - Нет, - возразил Широков. - Мы предупреждены и сможем все держать под контролем. Когда он клюнет на наживку, мы его возьмем. Я же сказал - либо ты, либо он. Пусть покойником будет он. Или ты считаешь иначе? Бежин закончил петь. Ему захлопали, он раскланялся. Мэтр смахнул слезу белоснежным платочком. - Овца сраная, - сквозь зубы выругался Павлов. - Она с этим придурком за ведро супа в голодный год в постель не ляжет. - Кто? - не понял Широков. - Илзе, кто же еще. Широков, отвернувшись, ухмыльнулся. - Угу.
У выхода Бежина догнал мэтр. - Андрюша, погоди-ка. - Он протянул сто баксов. Бежин смутился. - Ты что, дядя Слава, не надо. Это твои деньги. - Бери, бери, я много зарабатываю, а ты молодой, тебе надо. - Мэтр сунул деньги в карман его куртки. - Нехорошо как-то. - Очень хорошо, - оборвал мэтр. - Это тебе за песню. Спасибо, милый. Широков, наблюдавший за сценой, сел в автомобиль, хлопнул дверцей.
На сцене звучали последние такты музыки. Дети в зале нестройно аплодировали, смеялись, переговаривались и стремились наружу. Бежин играл старика. Он вышел на поклоны в огромной седой бороде и таком же всклокоченном парике с сетью через плечо. Громче всех хлопал Широков. Он стоял в проходе и мешал детишкам выйти. Вслед за Бежиным вышла старуха с разбитым корытом.
В гримерной Бежина встретил Савинов. - Гениально, старик! - Ты про О'Нила? - устало спросил Бежин. - О'Нил - вчерашний день. Будем ставить "Гамлета", - заявил Савинов. - Тогда Шекспир, вообще, архаика. Нина вазелин оставила? - спросил Бежин. - Шекспир вечен. Она пораньше отпросилась. Мы сделаем все по-другому. Представь - Гамлет - шпион ганзейских купцов. У них тогда в Дании мафия была... - Корь? - спросил Бежин. - У купцов? - удивился Савинов. - У Нининого ребенка, - пояснил Бежин. - А ты откуда знаешь? - По радио предупреждали, что эпидемия. Так, нет вазелина? - Да бес с ним, с вазелином. Так вот, Ганзе не в кайф, что в Датском королевстве беспорядки из-за Клавдия, они и завербовали пацана в Гейдельберге. Как? Воды в кране не было. - А я вчера такую девушку встретил, - сказал Бежин. - И заметь, как вовремя Фортинбрассу приспичило идти воевать Польшу! - Маразм. - Глядя на себя в зеркало, Бежин дернул себя за бороду и оборвал ее. На глазах выступили слезы, то ли от боли, то ли от беспросветной жизни.
Бежин стоял на перекрестке в безумной надежде, встретить прекрасную незнакомку. - Эй, маэстро, - услышал он и обернулся. Из окна автомобиля его поманил Широков. Бежин подошел, наклонился. - Ты? Широков открыл дверь. - Садись, разговор есть. - Я опаздываю, - возразил Бежин. - Успеешь, садись. Бежин сел, затемненное стекло поднялось, машина мягко и быстро тронулась. Ее место тут же занял другой автомобиль. Из него вышла вчерашняя девушка, пересекла тротуар и скрылась в дверях клиники. - Говори короче, - поторопил Бежин. - Мне работать надо. - Уже не надо, - возразил Широков. - Почему? - насторожился Бежин. - Ты в "Вертепе" больше не работаешь. Леван, мой давнишний приятель, очень огорчился, но согласился тебя отпустить. Хватит тебе по кабакам голых теток обслуживать. Ты стоишь большего. - Какое ты имел право?! - возмутился Бежин. - Ты чего лезешь не в свое дело?! - Такое, что у меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. - Что за предложение? И откуда ты знаешь, что я не смогу отказаться? - Знаю. Я ведь постарше тебя. Кстати, давай познакомимся. Меня зовут Сергей Сергеевич Широков, а ты, насколько я знаю, Андрей? - И что дальше? - А дальше то, что с сегодняшнего дня ты уже не Андрей. - Широков открыл кейс, достал паспорт, протянул Бежину. - Взгляни. С фотокарточки на Бежина смотрело до боли знакомое лицо. - Павлов Анатолий Иванович, - прочел он. - Именно, - подтвердил Широков. - Коммерсант, очень богатый и влиятельный человек. Некоторое время ты побудешь им. За хорошее вознаграждение, разумеется. - Интересно девки пляшут. И почему ж это я должен согласиться? - Потому, что ты актер. Тебе дают главную роль и предлагают хороший гонорар. Настоящие профессионалы от таких предложений не отказываются. - С чего ты взял, что я настоящий? - Успел заметить, - польстил Широков. - А кроме того, тебе нужны деньги, я же видел как ты лихо у старика мои сто баков за шум отбил. - Да он сам всучил! - возмутился Бежин. - Хочешь, я эту вонючую сотку назад отдам? - Не надо, - остановил Широков. - У меня таких много. Так как? - Зачем это нужно? - Видишь ли, владелец этого паспорта, будучи в командировке, внезапно скончался. - Умер?! - Что тут такого? Дело житейское. Все бы ничего, но покойник не успел завершить некоторые финансовые дела, суть которых тебе знать необязательно. - Почему? - Потому, что ты не будешь заниматься делами. Твое дело - побыть в обществе пару недель живым и здоровым, как будто ничего не случилось, объяснил Широков. - Зачем жить, если ничего не делать? Какой смысл? - Философский вопрос, - усмехнулся Широков. - Быть или не быть. Смысл жизни - в жизни. Жизнь и есть самое главное дело. Бежин поморщился. - Давай попроще. - А если конкретно - он уже подписал важный контракт, а партнеры пока думают. Подпишут - будет финал, поклоны, цветы и аплодисменты. - И гонорар, - уточнил Бежин. - И гонорар, - подтвердил Широков. Бежин подумал. - Вообще-то, покойников играть - к долголетию. Примета такая. Общество, ладно, а родственники? Есть у него близкие? В смысле, были? - У него была жена. В смысле, и сейчас есть. Бежин подозрительно взглянул на Широкова. - Что ты этим хочешь сказать? Она, надеюсь, знает? - Нет. - Как? Ты хочешь сказать, что мне придется играть перед ней? - Да. - Выходит, я буду должен жить с его кастрюлей? И в постель с ней ложиться?