— Ничего, ничего, — обманывала она себя в метро, переходя на красную ветку к «Университету». — У них же всегда народ, на одного больше, меньше. Он же сам приглашал. Посижу «просто так» и уйду. Просто так. Ничего, ничего.
С улицы она увидела по окнам, что в мастерской кто-то есть. На цыпочках, унимая бьющееся сердце, поднялась по лестнице, замирая, скользнула по коридору. Да, голоса раздавались из-за той же двери номер четыре. И звуки гитары, дивной красоты серебристые переборы струн, таинственно приглушенные. Она остановилась у двери, со страхом перевела дух. Наконец, подняла руку и, словно проваливаясь в бездну, отважилась постучать.
Открыл Иван Александрович.
— Ах, наконец-то, наконец-то! Как долго вас не было! — воскликнул старик, прижимая ее к груди и целуя в щеку. — Я говорил Нестору, позови эту девушку, позови, она хорошая, пусть приходит. Послушался старика. Ах, какая вы замечательная, милая, интеллигентная…
Нестор стоял у окна. Повернулся.
— Здравствуйте.
Она почувствовала удар в сердце от нестерпимо-обожаемого лица, от удивленного музыкального «здравствуйте». И еще ощутила, что пропала навсегда. О чем-то пошутила, села возле Ивана Александровича.
На этот раз в мастерской было всего три человека. Третьим был тот худой с ремешком поверх волос, Николай. Сейчас в его руках была гитара, старинная подруга семиструннная, с русским ладом, это ее звук чарующе отдавался в коридоре. А Птица молчала, помаргивая в своей клетке величиной с беседку.
Опеку над Марианной взял Иван Александрович. Его чуткая душа ощутила полуобморочное состояние девушки.
— Ну, почему, почему вас так долго не было? — ворчливо восклицал он. — Вы забыли про нас в своей прекрасной молодой жизни? Признавайтесь. А мы о вас говорили, а я, старый мухомор, даже скучал по вас, не скрою.
Значит, говорили. Уже легче. Нестор казался настороже, она то и дело ловила его неровный скользящий взгляд. Он тоже не был спокоен. Еще, еще полегче. Сейчас главное сыграть роль уверенной в себе «просто знакомой», которая случайно оказалась поблизости и просто заглянула на огонек к добрым друзьям. Дальше все пойдет само, она это чувствовала, главное, как сейчас. Мужчины говорили о каком-то художнике, который выехал за рубеж с семьей, а через три года вернулся из-за тоски по родине, один, без родных, которым его ностальгия казалась пустой причудой. Марианна посматривала на них, чувствуя, как овладевает собой, становится привлекательнее и сильнее в своем легком нежном молчании.
Вдруг в мастерскую без стука ввалился плотник в деревянным подрамником в руках. Сломанного бруса как не бывало, на его месте лоснился свежим лаком целый и невредимый кусок дерева.
— Готова работа, — объявил плотник, громыхнув подрамником. Было видно, что он крепко выпивши. — Принимай, Степаныч.
Нестор осмотрел брус, подергал, проверяя на крепость, и переставил на прежнее место.
— Все исправно. Благодарствуй, Михеич. Выпей с нами.
Плотник не отказался, произнес всем здравицу, осушил стаканчик и бросил в рот соленую кильку.
— Другой заказ давай, Степаныч. Друзьям накажи, мол, Михеич все сделает в лучшем виде.
— Да, отменная работа. Не сегодня, — ответил Нестор, протягивая ему деньги.
— Почему? Еще светло, времени хватит.
Пользуясь минутой, Иван Александрович под шумок наклонился к уху Марианны.
— Дожимайте его, дожимайте, милая. У вас получается. Он поддается, не теряйте кураж, вы можете его получить навсегда. Вы очень точно вошли, властительница, молодая, держитесь этого тона. Я вам помогу. Разве так можно жить, как он? С птицей? Сколько женщин пытались его взять, ни одна не сумела. А вы сможете, берите его голыми руками, он уже ваш, верьте мне, я его знаю…
Пьяный мастер продолжал наседать.
— Ты думаешь, я пил? — шумел он. — Не пил, можешь проверить.
— Ступай, друг, домой, — Нестор сердился, улыбаясь.
Тот не унимался.
— Что я не пьян, я докажу! Я вечером приду.
Плотник направился к двери.
— Не надо приходить вечером, — возразил Нестор.
— Я же не денег просить, — развел тот руками и вышел.
Нестор рассмеялся. Сердце Марианны вздрогнула. Как изящен этот человек! Ах, если бы старик в самом деле помог ей!…
Все это время желчный худой Николай пристально наблюдал за нею, зарисовывая что-то в блокнот. Она чувствовала его внимание и не отвергала его, оно играло ей на руку, повышая в глазах Нестора. И вдруг Николай опустился перед ней на одно колено.