— Надо что-то делать, мама! — вскричала Марианна.
Дима молчал. Марианна выбежала из комнаты, потом вбежала, готовая к поездке за билетами. Девушка была бледна, губы ее сжались, но глаза оставались сухими. Дима вдруг гаркнул на нее, как на плацу.
— Слушай меня.
Марианна хлопнулась на стул. Так с нею еще никто не разговаривал. Дыхание опасности обдало ее мурашками.
— Значит, так. Ехать наобум — дохлый номер, до первого блокпоста. Так. Вас встретят в аэропорту. Найдите скамеечку и сидите. И чтобы поблизости никто не крутился.
Дима встал у окна. Верхушки весеннего леса были почти такие же, как «зеленка» на юге.
— Главное, не вызвать подозрений у наших ребят. Там все «в ружьё», бдят, следят, слишком много трупов, — он рванул ворот рубашки. — Может, не поедите? Слишком опасно.
— А Сергей?
— Тогда последнее.
Он помолчал, вынул из потайного кармана картонный пропуск величиной со спичечный коробок и показал Марианне. Она увидела зеленую печать с изображением флага, скрещенных сабель, снежной горной вершины.
— Я голову подставляю, знай это. Так. В горах люди другие, им равнинные не указ. Лишь в самом остром, под дулом автомата, случае покажите это чеченцам. Сечешь?
Марианна приняла картон.
— Спасибо, Дима. Я верну тебе этот пропуск.
— Не вздумай!
Он перевел дух.
— Не забудьте про деньги, подарки. И ни слова упрека.
Он ушел. Татьяна Алексеевна поспешила в клинику за докторским чемоданчиком, Марианна в кассы Аэрофлота. На другой день присели на «дорожку» и тронулись в путь. Самолет отправлялся полупустой. Мужчины-южане внимательно смотрели на двух русских женщин, их вещи, светлый медицинский саквояж. Внизу белела равнина облаков, солнце светило в правые окна. Вскоре оно село, облака поредели, внизу в просветах появились россыпи огоньков.
— Температура воздуха на земле плюс двадцать три градуса, — объявили по салону. — Просьба пристегнуть ремни.
Теплый вечерний воздух дышал степью, ароматами трав, цветов, приносимыми широким темным ветром. Над головой светили низкие южные созвездия, месяц был тоже другой, словно опрокинутый. Москвички постояли в здании аэровокзала, вышли наружу. Пассажиры быстро разошлись. Два-три мужчины несколько раз оглянулись на них, выжидая чего-то, и тоже скрылись. Надвигалась ночь.
— Что дальше? — поежилась Марианна. — Кто-то должен подойти.
Возле них появился милиционер, просмотрел их паспорта, билеты, с интересом окинул скромный багаж.
— Не советую задерживаться в такой час вне помещения. Аэровокзал открыт круглые сутки, ожидайте встречающих там.
Он ушел. Женщины оттащили вещи в черноту небольшого скверика. Там на скамейке они прождали около часа, показавшимся вечность.
— А вдруг никто не подойдет? — сказала Марианна.
— Все может быть. Сейчас от нас ничего не зависит. Наберись терпения и жди.
«Мы ждем, а Сережа…». Мать обняла ее. Прижавшись друг к другу, они пригрелись и задремали. Ночные звезды спустились еще ниже, но тишины не было, в аэропорту гудели двигатели, что-то лязгало, тарахтело. Оттого они и не услыхали шагов. Луч фонарика ослепил их.
— Почему вдвоем? — с акцентом спросил мужчина.
— Я его невеста, а это моя мать, она врач, — волнуясь, заговорила Марианна.
Он не помог им нести чемодан, не убавил шага, но открыл перед ними дверцу легковой машины, стоявшей далеко от главной дороги. Едва они сели, как машина сорвалась с места. В боковое окно бился упругий встречный поток, фары высвечивали куски шоссе. В степи горели нефтяные факелы, по обочинам дороги чернела сгоревшая военная техника.
— Едем, мама, — прошептала Марианна.
Вот машина свернула на мягкую грунтовую дорогу. Здесь поджидала другая легковушка. Их пересадили. Новый водитель взялся было за чемодан, собираясь бросить его в багажник.
— Осторожно! — вскрикнула Татьяна Алексеевна.
— Ва? — насторожился он.
— Там хрусталь.
— Покажи.
Убедившись, он сел за руль. Снова в машине забился свежий ветер. Запахи сменились, пахло овечьим пастбищем, дымком, свежескошенной травой. Под колеса все чаще подвертывались каменные гривки, трещала щебенка. Вдруг впереди, на развилке дорог, они увидели темную группу людей. На автоматах поблескивал лунный свет.
— Кто такие? — по-русски спросили чеченцы.
Что это были они, сомнений не было. Шофер на взрывной чеченском языке сказал несколько слов. Имя Руслана Догаева произвело впечатление, но присутствие женщин веселило мужчин.
— Пусть с нами расплатятся, тогда отпустим, — смеялись они.