— И под лаптем тоже, а, Вит? — съязвил плечистый парень. — Классно.
— Ну, ты… — Виталий свирепо посмотрел на обидчика, вскочил из-за стола и убежал.
Ребята засмеялись.
— Он у нас мнительный.
— А мнительные пусть дома сидят. Навязался в компанию, так помалкивай. Надоело его вранье. Дешевка, — поморщился тот, накаченный парень с золотым перстнем на большом пальце.
Глупая выходка подпортила настроение всем.
— Убежал, спрятался. Как ребенок…
— Вернется, никуда не денется. Впервой что-ли, — пренебрежительно откликнулся кто-то.
И Виталий вернулся. Сел, надутый, ни на кого не глядя.
Время шло к закрытию. Все стали сбрасываться по счету. И лишь Виталию нечего положить. Затравленно озираясь, он тихо обратился к своему обидчику.
— Займи мне и сегодня тоже, а? Я верну, чессно-слово. Сразу за все.
— Когда? — жестко спросил тот.
Все опустили глаза. Виталий заметался.
— Скоро, — залепетал он. — Как только…
— Когда?
И вдруг молния словно озарила Виталия.
— А-а… через час. Я кретин! — он схватился за голову. — Я совсем забыл! — он расцвел на глазах и уверенно потребовал внимания. — У меня есть любовница, актриса, старше меня. Чессно-слово! Красивая, известная. Вы ее знаете, ее все в лицо знают. Она сама на меня вешается, а я что, отказываться должен? Чессно-слово! Эти старушки напоследок такое выделывают! Сейчас я ей позвоню, она сразу привезет.
Все молчали.
— Чессно-слово! — уверял он. — Только позвоню.
За него уплатили по счету, но поворот событий заинтересовал всех. Уже на улице, направляясь к Манежной площади, они вновь вернулись к нему.
— Звони, — обидчик протянул мобильный телефон.
Виталий принялся торопливо рыться в карманах в поисках номера телефона. Посыпались истертые бумажки, квитанции. Нашел.
— Сейчас. Чессно-слово! Так.
…Обвязанная шалью, Ирина горестно смотрела на экран. Что-то мелькало перед глазами, в голове звенело, болело горло. Нет, она уже не ждала. Ей было страшно: вот так же, держась за горло, после нервного потрясения ушла ее мать.
Вдруг зазвонил телефон. Она вздрогнула.
— Привет! — весело сказал молодой мужской голос.
— Здравствуй, — Ирина испугалась.
— Ты ждала меня? — уверенность Виталия возросла.
— Д-да.
— Тогда приезжай.
— Как?
— Молча, как.
— Прямо сейчас?
— А тебе не все равно?
Она молчала. Он понял, что оплошал.
— Приезжай скорее. Я соскучился.
— Куда? — спросила Ирина.
— Аа… к Охотному ряду, к памятнику Жукову.
Это было близко. От Новокузнецкой до Театральной.
— Н-ну, хорошо, — согласилась она.
— Захвати faive, — сказал он.
— Что?
— Пять.
— Пять чего?
— Баксов, конечно. Или десять. Десять.
— Долларов?
— Да. Жду.
В трубке раздались гудки.
Ирине стало зябко в теплую летнюю ночь.
— Деньги…
Но это же Вит! Он ждет ее!
В светлом платье с мелкими блестками она выбежала из дома. Ничего, ничего, пусть бьется у горла этот странный пульс, все пройдет, едва она прильнет к груди Вита. Любовь излечит. Голова работала ясно, слишком ясно. Можно, можно ехать на свидание к молодому мужчине, но где взять молодые иллюзии? Летучие восторги юных лет? Ах, в молодой любви по-прежнему — одна сумятица. Зато есть и страсть, зрелая страсть.
Она увидела Виталия издали.
— Вит!
Он поднял руку, но не сделал навстречу ни шага. Пусть видит его компания, как его любит, известная (все узнали?) актриса.
Его компания наблюдала чуть поодаль. Вот бежит к Виталию эта красотка, вот он раскрыл объятия.
— Давай.
Она протянула деньги.
— Спасибо, — небрежно бросил он, — ты меня очень выручила. Я тебе отдам. Чессно-слово, отдам. А теперь мне надо идти, меня ждут, — он оглянулся на своих. — Я тебе позвоню.
Ирина ахнула, схватилась за горло. Чувствуя себя обнаженной под взглядами его друзей, она повернулась и побежала назад, к метро.
Дома ей стало хуже. Постанывая, она бродила по квартире, бродила, пошатываясь, наконец, в халате спустилась в переулок. Ночная темнота редела, но окна в домах еще были темны. У тротуаров стояли дорогие иномарки, летел с тополей пуховый снегопад.
Куда-то ей надо было ехать? Ах, да, в лагерь, с ананасом.
… Длинные тени островерхого здания перекрывали половину привокзальной площади. Несмотря на ранний час, мелкие торговцы уже раскидывали столики, натягивали палатки. Электрички сменяли одна другую, толпы прибывавших в Москву пассажиров устремлялись к подземному переходу, к станциям метро, и быстро исчезали, чтобы смениться новыми и новыми волнами. Ирина неуверенно пересекла площадь, неловко задела столик продавца с красивой горкой фруктов, охнула от грубого окрика, купила в другом месте ананас и нашла себе место в вагоне поезда.