Одним словом, в моем социальном происхождении есть четверть наследственной буржуазии, четверть старого дворянства и две четверти либеральной буржуазии, все смешано и объединено общим обнищанием: эта буржуазия была или скупа, или бедна, иногда до полного безденежья; в результате чего моей матери, «вдове солдата», и мне, «воспитаннику нации», пришлось учиться ремеслу – переплетному делу, благодаря которому мы с трудом сводили концы с концами в Париже, куда переехали, когда мне было десять лет[71].
Если родня со стороны матери явно располагает бóльшими средствами, она в то же время менее открыта и сострадательна. Безразличие, с которым относятся к матери и сыну, объясняет, почему Барт в рассказе о своих корнях больше внимания уделяет характерным чертам семьи со стороны отца: провинция, Юг Франции, ритуалы и бедность. Когда он говорит об этой семье в текстах или интервью, то всегда подчеркивает разрыв, существовавший между предрассудками, реакционной идеологией этого класса и «порой трагичным экономическим положением»[72]. Он считывает в Юго-Западе этот парадокс истории, который почти не описывается в социологическом анализе.
Отец, погибший в море
Море присутствует с самого начала. У ног ребенка. В месте, где он родился, в Шербуре, и там, где провел детство, в Байонне. Оно стало причиной первого сокрушительного удара в жизни Барта, поскольку именно море забрало отца. Омофония слов la mer (море) и la mère (мать) во французском языке делает это односложное слово обозначением одновременно связи и разъединения. Неспособность Барта порвать с первой, первичной привязанностью, которую каждый ребенок испытывает к своей матери, находит объяснение в морской пучине. Парономазия вместо генеалогии. История связи отныне завязывается в языке.
Итак, Ролан Жерар Барт родился 12 ноября 1915 года на улице де ля Бюкай, 107, в Шербуре, где временно обосновались его родители. Они встретились в 1913 году на пароходе, идущем в Канаду: отец служил на нем лейтенантом, а мать ехала навестить своего брата Филиппа, отправившегося попытать счастья на чужбине. Барт родился в городе, который толком так и не узнал, как он признавался Жану Тибодо: «Моя нога буквально ни разу там не ступала, потому что мне было всего два месяца, когда меня оттуда увезли»[73]. Не прошло и года, как, командуя небольшим рыболовецким судном, переделанным для военных нужд в «патрульное», Луи Барт был атакован пятью немецкими эсминцами. Единственная пушка на судне быстро пришла в негодность, а сам он получил смертельное ранение. «Монтень» затонул 26 октября 1916 года в Северном море, у мыса Гри-Не в Па-де-Кале, в проливе, который отделяет французский берег от английского. Луи Барт погиб в возрасте тридцати трех лет. Ролан Барт остался сиротой, потеряв отца, который за особые заслуги перед армией был награжден орденом Почетного легиона посмертно. Ребенок будет признан «воспитанником нации» по решению гражданского суда Байонны от 30 ноября 1925 года. Государство, частично оплачивая его содержание и полностью покрывая расходы на обучение, таким образом опосредованно передало ребенку наследство от отца, признав, что страна перед ним в долгу.
История отца и его семьи ничем не примечательна. Луи Барт родился 28 февраля 1883 года в Марманде, в департаменте Ло и Гаронна. Его отец, Леон Барт, – инспектор «Железных дорог Юга Франции» – компании, которая некогда была легендарной. Вышедшая наравне с пятью другими частными компаниями из трех десятков первых железнодорожных компаний, каждая из которых обслуживала свою линию, и известная как Компания железных дорог Юга и бокового канала в Гаронне (называлась также Компания железных дорог Юга или просто «Юг»), она была основана в 1852 году братьями Перейр. Она обслуживала Юго-Запад Франции, территорию между Гаронной и Пиренеями, и к началу XX века располагала железнодорожной сетью общей протяженностью 4300 километров. В 1934 году произошло ее слияние с Компанией железных дорог от Парижа до Орлеана, а в 1938 году она будет национализирована, став частью Национальной компании железных дорог[74]. В ее истории сконцентрировано несколько черт, присущих жизни Ролана Барта: помимо того что там служил его дедушка, компания тесно связана с регионом Юго-Запада, в котором он провел первые годы жизни и который считал своей родиной, и в то же время с деловой буржуазией, принадлежащей к религиозным меньшинствам Франции. Братья Эмиль и Исаак Перейр были евреями из Бордо, близкими к деловым протестантским кругам, с которыми они работали[75]. Связь с этими меньшинствами сыграла, как мы увидим, определенную роль в формировании идентичности Ролана Барта. Он был протестантом по материнской линии и был связан с иудейством через отчима, с которым постоянно общался в юности, хотя и не говорил об этом публично. К тому же мы обязаны братьям Перейр архитектурным обликом большой части этого региона баскского побережья, образующего территорию детства Барта. Железнодорожная линия, перевозящая толпы пассажиров летом, но заметно пустеющая зимой, должна была окупаться. Именно поэтому предприниматели решили, восстановив лес Ландов, построить зимний курорт Аркашон. Чистейший воздух позволит принимать больных туберкулезом (еще одна примета жизни Барта) и всех, кому не хватает солнца и живительного ветра. Благодаря усилиям архитектора Поля Реньо быстро вырос живописный многообразный город, безопасный и комфортабельный. Открытие курорта в 1865 году посетили Наполеон III, императрица Евгения и их сын, состоялась пышная церемония, на которую члены семьи Барт не могли быть допущены: некогда они были династией нотариусов в городе Сен-Феликс-Лораге департамента Верхняя Гаронна, но постепенно беднели; именно последовательное обнищание послужило причиной того, что деду пришлось устроиться на мелкую должность на железной дороге.
74
На эту тему см.: Christophe Bouneau, «Chemins de fer et développement régional en France de 1852 à 1937: la contribution de la Compagnie du Midi», in
75
На эту тему см.: Séverine Pacteau de Luze, «Protestants et juifs de Bordeaux. Deux minorités, un même parcours», URL: www.ha32.org/spip/IMG/pdf/Protes-tants-Juifs_Bx_web.pdf.