Эльфийка, вздрогнув от моего голоса, чуть ли не села.
- Такая мощь... Сложно ей сопротивляться, - прерывисто выдавила храмовница, безуспешно пытаясь занять устойчивую вертикальную позицию. - Что ты спросил?
- Броня с грудью на пьедестале - это статуя или голем?
- Не могу сказать, Ник, - тяжело выдохнула Сеяшантери, - Слеза Творца забивает все доступные мне диапазоны сканирования. Но... таких големов не видела... Они обычно на трёх или шести ногах...
Едва договорив, девушка всё же не выдержала напора Силы Следа и грузно осела на пол, сжав виски.
- Шанти! Что я могу сделать?
Застонав, эльфийка сложилась пополам, уткнувшись лбом в землю. В другом месте и при других обстоятельствах не удержался бы от возможности полюбоваться открывшимся великолепным видом, но сейчас - сейчас вообще не до эстетики. Шанти с такой силой сжимает голову, что по хитину маски разбегаются трещины, а ушки вот-вот обзаведутся раздавленными хрящами. Из-под личины на пол уже успела натечь лужица почти чёрной в местном освещении крови.
Аккуратно подхватив храмовницу под мышки, вытащил её из зала, прислонив к стене в коридоре. Маску - долой, руки зафиксировать локтями и хоть немного отвести от головы.
Ёпт...
Белка нет от слова совсем, вместо него сплошная красная поверхность, по кольцу радужки бегут символы, не неся в себе ни каплю упорядоченности и завершённости. Узкий зрачок, кровавые слёзы, струйки юшки из ушей, носа и рта - последние - из прокушенных губ. Свинтив крышку с фляги, разжал челюсти эльфийки и силой влил четыре глотка. Чтобы Шанти проглотила тонизирующий настой, пришлось зажать ей нос и запрокинуть немного назад голову.
Закашлявшись, эльфийка несколько раз с силой ударила кулаками в пол и, завалившись на бок, затихла, изредка вздрагивая.
- Если не можешь говорить, но понимаешь меня, дважды моргни, - опасно это, охитиненными перчатками держать голову дивной в ладонях, одно неверное движение, и нежную кожу рассечёт до костей, но - пока справляюсь.
Глаза Сеяшантери то и дело порывались закатиться под лоб, и чуйка просто орала, что если позволю ей потерять сознание - потеряю единственного друга навсегда.
Время шло, тянулось тягучими соплями-секундами, размазывалось в вечность... пока веки Шанти не дрогнули. Раз, два. Зрачки немного расширились. Веки едва-едва шевелились, но взгляд вернул осмысленность, понимание. Плеснув несколько капель настойки в колпачок, вновь влил жидкость в рот эльфийки. Выпила, умничка моя. Всё, с тоником хватит, насколько бы ни был могучим метаболизм дивных, но ещё одного глотка хватит, чтобы и храмовницу с ног свалить.
- Что могу сделать для тебя?
Эльфа чуть качнула головой. Понятно - ничего.
Глаза указывают на маску. Чертыхнувшись, сунулся в рюкзак, ага, есть! Оторвав кусок ткани от рубашки, вытер кровь с лица девушки и надел маску обратно. Пожалуй, всё, что сейчас могу - это отнести эльфийку как можно дальше от источника Песни.
Метров триста оттопать пришлось, пока Шанти легонько не стукнула в нагрудную пластину. Ага, хватит.
- Может, позвать Карину? Ты выглядишь очень плохо.
- Сойдёт, - храмовница вяло шевельнула кистью. - Восстановлюсь быстро... Пара минут и всё.
С каждым словом голос её становился крепче, а движения теряли эффект полного раздрая моторики. Глубоко продышавшись, эльфийка аккуратно сняла маску, обнажив лицо, густо покрытое сетью корешков, тянущихся из-под воротника. Вытащив из поясного пенала огромную пилюлю, с выражением вселенского омерзения на уставшей мордашке разгрызла её и попыталась проглотить, явно прикладывая титанические усилия на подавление рвотного рефлекса. Закашлялась, выплёвывая крошки таблетки, но большую часть всё же удержала в себе. Упёршись подбородком в воротник, поднесла маску к лицу, поймав зубами ранее незаметную трубку, и присосалась к ней. Десяток глотков потребовался, чтобы вымученная гримаса покинула лицо дивной.
Тяжело дыша сквозь плотно сжатые зубы, Шанти характерно подрагивала грудной клеткой, борясь с неудержимой рвотой. В своё время прошёл через похожую пытку - однажды крепко получил по почкам, на МРТ ни денег, ни свободных мест в очереди не было, и вся процедура выполнялась дедовскими методами: касторка и постный бульон. Чтобы рентгеном просветить брюшную полость и сделать снимки почек и окружающего их ливера, обычно хватает пары-тройки дней такой диеты: кишки должны быть пусты, как разум монаха, познавшего дзен. Мне пришлось терпеть неделю. На второй день желудок чётко ассоциировал вкус бульона и касторки, на то и другое отвечая бунтом, бессмысленным и беспощадным, уходя в отказ от принуждения к перевариванию лекарской мерзости. И именно такими же движениями сопровождался каждый глоток касторки, каждая ложка бульона.
Теперь вот эльфийка так же подрагивает, а память воскрешает ни с чем не спутываемый запах и вкус касторки, эту мерзостно-липкую субстанцию, обволакивающую язык, гортань, оседающую на нёбе, и пусть это тело с методами земных коновалов не знакомо - разум сильнее плоти, и оборотная сторона эффекта плацебо предстаёт во всей красе.
Сорвав маску, с облегчением выплёвываю тягучую, густую, едкую слюну. Лечебный глоток настойки всё же перебивает мягким травяным вкусом послевкусие, воскрешённое и воплощённое в памяти, тёплый огонёк в желудке успокаивает готовый взбунтоваться орган, ласково касается его стенок.
Эльфийка с шумом сплёвывает, слюна густая, белая, плотная - тонкая ниточка повисает на губах девушки, но ей всё равно - из глаз льются огромные прозрачные капли слёз, домывая кровавые дорожки, оставленные предшественницами.
Взгляд Шанти понимающий, сочувствующий.
- Ты ведь... не ел пилюли Гаррса...
Голос сиплый, говорит с надрывом, перемежая слова покашливанием.
- Вспомнил нечто схожее... У хумансовских коновалов зовётся касторкой. Её пьют, чтобы, значитца, кишки со свистом чистились. Судя по твоей мимике - этот кругляш имеет аналогично мерзкий вкус.
- И то правда... - подавив очередной рвотный позыв, эльфийка вновь избавилась от крупного комка слюны. - Как будто протухшим тролльим дерьмом накормили...
- Может, всё же позвать Карину? Или тебя к ней отнести?
- Не надо... Если меня так Зовом накрыло... то её из комы вытащить... даже лич-биомант не возьмётся...
Я почесал в затылке:
- Слушай, а защиты от такой глушилки совсем нет? Амулет какой-нибудь или особое состояние транса?
Муть в глазах храмовницы постепенно прояснялась, даже кашель почти завершился, только грудь иногда вздрагивала.
- Дело не столько в Зове и подавленном магическом и ментальном фоне... Это борьба с собой...
- То есть?
Шанти, вздохнув, попыталась сесть. Руки разъезжались, тело отказывалось держать равновесие. Сев рядом, притянул девушку к себе, позволив упереться в плечо.
- Благодарю, Ник, - эльфийка едва-едва улыбнулась. Не знаю, как там ауры и прочие поля, но картинка на визуальном уровне весьма печальная. Не знаю, что именно Песнь Следа сотворила с девушкой, но результаты удручающие. Кожа мёртвенно-бледная даже в тёплом освещении, на дневном свету, наверняка, вообще с прозеленью или синевой окажется; глаза залиты кровью из разорвавшихся сосудов; лицо, обрамлённое жутковатой сетью корешков костюма, заострилось и осунулось.
Не удержавшись, дотянулся до Шанти и пальцем стёр с губ девушки нитку слюны.
- Что же намешано в эти проклятые пилюли? - густая биологическая жидкость оказалась на редкость липкой и приставучей, не рискнув размахивать конечностью рядом с лицом храмовницы, просто вытер слюну о пол.
- И не говори, - с кислой миной согласилась Сеяшантери. - Выглядит, как будто... Ой!..
Эльфийка осеклась, прикусив губу и потупив взор, и тут же залилась краской.
- Что - ой?
- Молодой незамужней дочери Звёзд не полагается знать такое... такие... - она покраснела ещё гуще, буквально налилась пунцовостью, а ушки, кажется, вообще стали излучать раскалённый свет. - ...такие подробности личной жизни, - совсем тихо закончила она.