А потом все как-то резко закончилось. Мы вылетели на какую-то полянку и остановились. Ну то есть как остановились – я сразу же рухнула на землю, запалено дыша, а остальные (кроме раненого) прошли по поляне пару кругов шагом и только потом попадали кто где. Все-таки даже для них такие нагрузки чересчур – вон как попадали. Адекватно воспринимать окружающий мир я еще не могла, поэтому, когда из-за деревьев стелящимся шагом огромный тигр я на него даже не среагировала. То есть появление огромного хищного кота я еще заметила, а вот то, что при таких габаритах он порвет нас, как Тузик тряпку, не подумала. В ступоре глядя на это саблезубое чудо природы, которое не спешило на нас нападать, я лениво подумала, глюк это или нет. Решить ничего не успела, потому что он (в смысле тигр) плавно перетек в командира 'плащеносцев'. Оборотень он, что ли? – я даже не удивилась, а вяло констатировала факт. Он наклонился над раненым, внимательно его осмотрел и выпрямился с облегченным вздохом. Потом повернулся ко мне и негромко произнес:
– Могу я узнать, как тебе это удалось?
***
Надо же, ко мне уже вежливо обращаются. Прогресс однако – подумала я. Говорить хоть что-нибудь я была просто не в состоянии. Мой собеседник вздернул бровь и сказал:
– Я понимаю, что у тебя к нам не самые теплые чувства. Но не настолько же, чтобы совсем не разговаривать?
Я в ответ смогла только жалобно посмотреть на него. После такой бешеной пробежки я и дышала-то с трудом, какие уж тут разговоры…
– Командир, дай ей хотя бы отдышаться – подал голос кто-то из бойцов. – Она же почти наравне с нами бежала, да еще и чаровала.
– Прошу прощения, я не подумал об этом – не, ну надо же какие мы можем быть вежливые. Командир (надо хоть имя узнать, а то все командир да командир) тем временем порылся в одной из сумок и вытащил маленький флакон. – Вот выпей – поднес он флакон к моим губам. Я сделала глоток. Горло обожгло, по телу прокатилась холодная волна, но чувствовать я себя стала явно лучше. Откашлявшись, я наконец смогла выдавить из себя несколько слов:
– Благодарю. Что это такое?
– Это? – он тряхнул флакон. – Эльфийский бальзам. Его получают все патрули Серого леса. Он способен залечить легкие раны и придать сил. А на счет благодарности – благодарить должны мы. Увести жертвы почти с алтаря Хортаса – такого даже менестрели не поют. Как тебе это удалось?
– Что именно – устало спросила я. Полегчать-то мне полегчало, но ненамного. Ощущения были такие, будто по мне долго и старательно ездил асфальтоукладочный каток. И как я еще бежала в таком состоянии?
– Все. Пробить магические блокировки у алтаря, призвать созданий Серого Леса…
– Вы тоже поверили – я устало улыбнулась. – Никого я не призывала, это были всего лишь низкоэнергетические иллюзии. Поэтому ничего пробивать и не пришлось – слишком мало энергии было задействовано.
– А взрыв? – не выдержал мой утренний знакомец-мечник.
– А взрыв был не магический. Сплошная алхимия.
– Ничего себе алхимия – хмыкнул Тар. – Что это было – гномья взрывчатая смесь? (1)
– Вот не поверите – я жалобно приподняла брови – но это была смесь лекарств. О которой я вас утром предупреждала.
Лучник невольно побледнел, представив, что рвануло бы у него на спине. Тар, напротив, расхохотался:
– Бор, да ты теперь ей дважды жизнью обязан! За алтарь и за вовремя отобранный рюкзак!
– Не смешно – сердито буркнул он в ответ. – Я слышал, что эта смесь взрывоопасна, но чтобы настолько…
– Вот и я не знала, что настолько. Теперь чувствую себя, как будто под гномий пресс попала – пожаловалась я. Послышались смешки. У, заразы. Я им чистую правду говорю, а они смеются.
Попытавшись отбросить упавшие на лицо волосы, я заметила, что что-то сжимаю в кулаке. Разжав пальцы, я недоуменно посмотрела на подвеску из темного камня в виде маленького зазубренного кинжала. Или, скорее, жертвенного ножа. Откуда это у меня? Ах да, это от того типа в фиолетовом балахоне… Наверное, я машинально сжала ладонь, да так по дороге нигде и не выронила. Да уж. Сувенир на память, блин.
– Откуда это у тебя? – вдруг напряженно спросил оборотень, указывая на подвеску.
– Это… там был такой, в фиолетовом балахоне. Ну меня взрывом швырнуло, а там он – не очень внятно объяснила я. До меня наконец начало доходить, в какой переделке я побывала. И сколько раз меня могли убить.
– И мастер разрушения совсем не возражал, когда у него забирали символ его мастерства и высокого положения? – холода в голосе хватило бы на пару морозильных камер.
– Он был немножко без сознания в этот момент – ядовито ответила я. – И пакость эту я не забирала, она сама за меня зацепилась! – последние слова я почти выкрикнула, чувствуя, что сейчас сорвусь в истерику. Меня колотила крупная дрожь, похоже наступала реакция, отсутствию которой я удивлялась возле алтаря.
– Замечательно! Знак разрушения случайно цепляется, его владелец так вовремя теряет сознание – удивительное совпадение!
– Да! Совпадение! И можете думать что хотите! Мне эта побрякушка сто лет не нужна – нервы у меня не выдержали, я запустила подвеской в этого… этого… гада и разрыдалась. Вот с первого класса не выношу, когда на меня повышают голос – сразу на слезы пробивает, и ничего с собой поделать не могу. А тут еще столько всего наложилось – сначала в плен взяли, потом на алтарь потащили, потом эта сумасшедшая беготня по лесу. А началось все с этой злосчастной ролевки – знала, чем все закончится, в жизни бы туда не поехала! А тут еще всякие голос на меня повышают! Да где бы он был, если бы не я?!
Под давлением эмоций я выдала целый водопад слез. Оборотень обернулся и замер, как будто привидение увидел. Что, так страшна? Нет, я знаю, что у меня всё лицо краснеет, когда плачу, но чтобы так напугать… Остальные тоже выглядят порядком ошарашенными. Наконец один из них пытается меня утешить:
– Ну, все ведь хорошо, все уже кончилось. Ну не бойся… – выдает он, неловко поглаживая меня по волосам.
– Нуууу почемууу вы такиие жестооокие?! – провыла я. Ничего ж себе громкость, кажется, даже эхо пошло. – Я вас спасала, а выыыы….
– Командир – укоризненно прошептал Тар.
– Извини – чувствую, что кто-то наклонился ко мне. – Я не хотел тебя обидеть. Просто достать знак разрушения и остаться при этом целым и невредимым почти невозможно. Я не должен был оскорблять тебя подобными подозрениями – звучало это достаточно искренне. Правда эффект получился обратный – я преисполнилась жалости к себе и зарыдала еще громче:
– Даааа… не хотеееел… а яааа может домооой хочууу… а вместо этого бегаюууу по лесууу… У меняааа там мамааа…. волнуууетсяааа – при мыслях о доме и родителях слезы хлынули вообще настоящей Ниагарой.
– Мама? – кажется, окружающие в шоке.
– Мамааа… Я ж на парууу днееей всегооо уезжааалаа… А занеслооо меняааа сюдаааа… А я дажеее не боевиииик….
– Не боевик?!! – еще немного, и удивление можно будет пощупать руками.
– Даааа…
– Кер – зашептал кто-то – помоги девушке успокоиться. В конце концов, это ты виноват…
– Флар, да не умею я девушек утешать – растерянно отвечает командир.
– Вот всеее выыы такиееее… – прорыдала я. – Как монстрооов рубить, так пожаааалуйста, а как девууушку утешииить…
– Разрешите мне – послышался незнакомый голос. – У меня есть младшая сестра, так что приходилось сталкиваться.
Кто-то осторожно приобнял меня за плечи и стал утешающе поглаживать по волосам.