Всматриваясь внимательно, зрители заметили по некоторым признакам, что такая же точно битва происходила перед этим у другого бревна, откуда тянулись следы дикобраза, покрытые кровью. Каким способом заставил Пекан уйти оттуда дикобраза, охотники не сразу поняли.
Видя, что дикобраз не хочет больше бить хвостом по бревну, несмотря на все хитрости, Пекан прибегнул к новому манёвру. Прыгнув на другую сторону бревна, где скрывался нос дикобраза, он поспешно принялся разрывать снег и листья. Прежде чем дикобраз заметил это, Пекан разрыл снег и схватил мягкий, не покрытый иглами нос. Хрюкая и визжа, попятился дикобраз назад и махнул ужасным хвостом. Но какого результата он добился? Он только прибавил к бревну ещё несколько колючек. Напрягая все свои силы, дикобраз пятился и барахтался, но Пекан был сильнее, чем он. Когтями своими он ещё больше расширил углубление под бревном, и, когда жертва его перестала, наконец, барахтаться от усталости, он прыгнул вперёд и, выпустив из зубов нежный нос, вцепился в ещё более нежное горло дикобраза. Он недостаточно глубоко вонзил зубы и не мог поэтому сдавить дыхательного горла, но тем не менее крепко держал свою жертву. С минуту или две Кэк барахтался, продолжая размахивать хвостом, на котором оставалось уже очень мало игл. Струйка алой крови, сочившейся из открытой раны, отнимала у животного последние силы. Пекану, находившемуся под защитой бревна, ничего не оставалось больше, как крепко держать свою жертву и ждать её смерти.
Кэк, видимо, начал ослабевать, и борьба приходила к концу. Но у Пекана не хватило терпения ждать, и он, выбравшись из углубления, прыгнул на бревно, причём оказалось, что у него исцарапан весь нос; протянув вниз свою красивую лапу и вцепившись в плечо дикобраза, он перевернул его на спину. Не давая ему времени опомниться, он впился зубами в рёбра и принялся терзать его. Обессиленный окончательно и лишённый игл хвост дикобраза не мог больше ему вредить. Кровь дикобраза лилась ручьём, но он лежал неподвижно.
Издавая глухое ворчание, Пекан хватал зубами тёплое мясо, рвал его кусками и злобно встряхивал непобедимого врага, которого ему удалось победить. В двадцатый раз уже принимался он слизывать запёкшуюся кровь и глотать куски мяса, когда раздался выстрел из ружья Куонеба, прекративший битву Пекана с Кэком и отправивший его в страну Счастливой Охоты.
«Рррр! ррр! ррр!» — и на сцену явился Скукум, тащивший за собою шарф Рольфа, который он перегрыз, решив во что бы то ни стало принять участие в битве. И только оттого, что дикобраз лежал брюхом кверху, Скукум не подвергся вторично лечению.
Рольф в первый раз видел Пекана, а потому рассматривал его, как рассматривал бы всякий, кому приходилось слышать об этом животном самые невероятные рассказы, превращавшие его в какое-то полумифическое существо. Лесной разбойник, заколдованный чёрный кот, Пекан не страшился никого, и только один он из всех животных мог бороться с Кэком и умел побеждать его.
Охотники развели костёр, и, пока Рольф готовил чай и оленину, Куонеб снял кожу с Пекана. Он вырезал прежде всего сердце и печень. Когда их сварили, он дал сердце Рольфу, а печень Скукуму, сказав первому: «Даю тебе сердце Пекана», а Скукуму: «Печень вытянет все иглы из тебя, если ты ещё когда-нибудь вздумаешь напасть на Кэка».
На шее и хвосте Пекана Куонеб нашёл иглы дикобраза; одни из них вонзились туда во время последнего сражения, другие давно, во время такой же битвы, но ни одна из них не принесла ему, по-видимому, ни малейшего вреда. Не видно было никаких признаков отравы или воспаления.
— Так всегда бывает, — сказал Куонеб. — Иглы не приносят Пекану вреда.
Подойдя затем к дикобразу и снимая с него шкуру, он сказал:
— О, Кэк! Сам видишь теперь, какую ты сделал ошибку, не пустив Нана-Боджу на сухой конец бревна.
XXXVIII. Серебристая лисица
Как-то раз, когда они возвращались домой, Куонеб остановился вдруг и указал на дальний берег озера, где по снегу двигалась какая-то тень.
— Лисица… и, по-моему, серебристая. Она, я думаю, водится здесь.