Мех бобра дороже меха рыси, но большинство охотников — натуралисты в глубине души и любят наблюдать за жизнью зверей.
Рысь словно провалилась сквозь землю; она исчезла в тот самый момент, когда увидела возможность поживиться добычей, и затем уже начала своё наступление. Охотники видели, как она осторожно кралась по ровному открытому месту. Ростом она казалась в эту минуту менее четырёх дюймов. Брёвен, камней, деревьев и веток, за которыми она могла скрыться, было здесь много. Постепенно она добралась до самой чащи, и усы её выглянули оттуда в каких-нибудь пятидесяти футах от бобра.
Всё это мучительно раздражало Скукума: его, правда, не было видно, но он время от времени издавал визжащие трели и рвался вперёд, горя нетерпением воспользоваться благоприятным случаем. Чуткое ухо бобра расслышало визг собаки. Он прекратил свою работу, повернул назад и направился к отверстию во льду. Рысь в ту же минуту прыгнула из засады и схватила бобра за шиворот; но бобр вдвое тяжелее рыси, а берег был крутой и скользкий, и животные покатились вниз, всё ближе и ближе к отверстию. У самой воды бобр рванулся вперёд и нырнул вместе с рысью, которая продолжала держать его за шиворот, не успели они скрыться, как охотники бросились к воде в надежде, что борцы всплывут наверх и их легко будет захватить; но они не показывались ясно было, что оба отправились под лёд, где бобр был у себя дома.
Прошло минут пять, и можно было с достоверностью сказать, что рыси больше не существует. Куонеб срубил молодое деревце и сделал из него багор. Он опускал его несколько раз под лёд то в одну, то в другую сторону, пока не нащупал что-то мягкое. Он прорубил топором отверстие и вытащил мёртвую рысь. Бобр, очевидно, отделился от неё, не потерпев больших повреждений.
Пока Куонеб снимал мех, Рольф бродил кругом пруда, по скоро вернулся, чтобы рассказать замечательное происшествие.
Он заметил во льду ещё одно отверстие, откуда вышел другой бобр; отойдя на двадцать шагов от плотины, бобр осмотрел несколько деревьев и выбрал себе осину. Он тотчас же принялся подгрызать её, но по какой-то странной причине — быть может, потому, что был один — он не рассчитал направления, и дерево с громким треском свалилось вниз прямо ему на спину, убило его и пригвоздило к земле.
Охотники без всякого затруднения стащили дерево, сняли мех бобра и ушли с бобрового пруда гораздо богаче, чем ожидали.
К следующему вечеру, когда они достигли стоянки на полпути от дома, у них было столько добычи, как не было ещё с того памятного дня, когда они поймали шесть бобров.
Следующее утро было ясное и солнечное. Во время завтрака они увидели вдруг далеко на севере множество ворон. Штук двадцать или тридцать этих птиц носились высоко в воздухе, описывая огромные круги над одним и тем же местом, и время от времени громко каркали. Один из воронов спускался иногда вниз и скрывался из виду.
— Почему их так много?
— Хотят, верно, дать знать другим воронам, что там есть добыча. У них очень хорошие глаза. Они узнают сигнал на расстоянии десяти миль и все летят к этому месту. Мой отец говорил мне, что можно собрать всех воронов на расстоянии двадцати миль, стоит только положить падаль, чтобы её было видно, и они сами дадут знать об этом друг другу.
— Недурно, мне кажется, посмотреть, в чём дело. Может быть, ещё пантера, — сказал Рольф.
Индеец кивнул головой в знак согласия. Спрятав в безопасное место связку мехов и лыжи, которые они взяли с собой на всякий случай, они отправились в ту сторону по твёрдому обледеневшему снегу. Они прошли всего две-три мили до того места, где было собрание воронов, и очутились снова в кедровой чаще с оленьим двором.
Скукуму было знакомо это место. Он бросился в лес, исполненный жажды воинской славы. Но почти моментально во все лопатки примчался назад, жалобно воя и взывая о помощи, а за ним по пятам гнались два серых волка. Куонеб подпустил их к себе на сорок шагов; увидя людей, волки остановились и повернули назад. Куонеб выстрелил; один из волков громко тявкнул, как собака. Затем оба прыгнули в кусты и скрылись из виду.
Охотники внимательно осмотрели снег и нашли следы крови. В оленьем дворе валялось несколько убитых волками оленей. Ни живых оленей, ни волков не было видно; затверделая поверхность снега давала возможность свободно двигаться всем животным, а потому и и другим легко было скрыться от охотников.