Томас с алеющими ушами, солнечно-беззаботная девочка, друг-изобретатель, упоминание о котором не проходит без спотыканий… все это начало складываться в подозрительно четкую картину. Да быть не может!
— Это ваше? — просто уточнила я, кивая на окружающие нас конструкции.
Голубые глаза стали круглыми, как блюдца.
— Как вы догадались?
— Томас много о вас рассказывал, — безмятежно отозвалась я.
— Томас! — возмущенно прошипела Джейн, оборачиваясь.
— Да я ни словом! — оскорбленно возмутился юный лорд, уставившись на меня воспылавшими гневом глазами. — Я говорил, что у меня есть приятель!
— Да-да, приятель, кто же спорил, — согласилась я.
К алеющим ушам Томаса добавился проступивший на щеках Джейн румянец, неловкость нарастала, и чтобы разрядить ее, я поинтересовалась, ткнув в первую попавшуюся штуковину:
— И что же это такое?
— Ой, вы знаете, все, что стоит здесь, — это исключительно неудачные эксперименты. — Джейн опустила глаза в пол. — Просто… разобрать их нет возможности, пока они не… в общем, нельзя. А дома у нас места для хранения недостаточно, и Томас любезно предложил свою помощь…
Ну конечно, для чего еще строился герцогский особняк, как не для складирования неудачных изобретений!
Два юных партизана. Томас скрывал девицу, девица, судя по оговоркам, скрывает что-то другое. Впрочем, ее как раз можно понять. Верх безрассудности — пускаться в детальные беседы о своих работах с первым встречным.
Зудевший на губах вопрос о магии, ощущаемой в механизмах, я в свете этого приберегла на потом. Что-то подсказывало мне, что раз уж судьба столкнула нас в толпе пулеток, а потом свела здесь, то новой встречи не избежать.
— А вы интересуетесь наукой? — Голубые глаза смотрели на меня почти с надеждой.
Изобретательница. Гений. Пулистка. Юное создание, дышащее энтузиазмом и желанием перевернуть мир. И, судя по всему, во мне она сейчас усиленно пытается отыскать сестру по разуму, не предполагая даже, что на той площади в тот день я оказалась случайно.
— Нет, от науки я далека, — улыбнулась я и, прежде чем солнечное личико омрачила тень разочарования, добавила: — Я работаю магическим криминалистом.
— О-о… — уважительно протянула девушка, оглянулась на Томаса и протараторила: — Вы знаете, мне, к сожалению, уже пора бежать, но мне очень-очень хотелось бы познакомиться с вами поближе. Я могу пригласить вас на чай? Мой отец, я уверена, тоже будет очень рад познакомиться! Мы живем на Шестой Университетской улице, отцу выделили дом от университета… приходите в любой день! А лучше даже на ужин!.. Я ведь могу пригласить вас на ужин?
И она снова бросила взгляд на Томаса, будто хотела уточнить, можно ли так обращаться с леди.
— Несомненно, можете.
Настроение, после всех событий последних дней колеблющееся где-то между «все отвратительно» и «все еще хуже, чем отвратительно», волей-неволей поползло в сторону «а все не так плохо, как кажется».
— Тогда мы будем ждать вас завтра!
— Дже-ейн! — Братец Кьера наконец соблаговолил подать голос, больше похожий сейчас на шипение. Кажется, намерение его «приятеля» свести со мной более близкое знакомство его не вдохновило.
— Послезавтра? — неуверенно исправилась изобретательница.
Теперь Томас сверлил взглядом меня.
— Давайте мы спишемся и условимся о встрече. — Я этот взгляд с достоинством проигнорировала. — Ваш адрес я запомнила и непременно вам напишу.
— Хорошо. Ну… мне пора!
Я кивнула и вместе с парочкой двинулась прочь из Кладбища Неудавшихся Изобретений, как я теперь мысленно величала эту комнату.
— А вы?.. — Томас ненавязчиво втиснулся между мной и изобретательницей.
— А я в библиотеку, — безмятежно ответила я, прекрасно зная, что она лежит по дороге к черному входу. Вряд ли, скрывая девицу от Кьера, мальчик потащил бы ее через парадный. — Расскажите мне, Джейн, как же вы познакомились с Томасом?
— О, мы столкнулись однажды возле университета в Альбурге. Я уронила книги, Томас помог их собрать, мы разговорились, я обмолвилась, что мой отец профессор, преподает физику и механику. И Томас сказал, что очень интересуется этим предметом, ну и…
Ох, что-то подсказывало мне, что интерес к физике и механике проснулся у юного лорда исключительно после столкновения с хорошенькой профессорской дочкой!
— А вы… ему родственница?