А эта мысль… это был шанс. Рискованный – но шанс.
Поэтому стараясь не выдать слишком охвативший меня азарт, я поинтересовалась у графа:
– …но раз уж вы предложили. Скажите, лорд Грайнем, на те, одолженные суммы, Арчи оставлял вам долговые расписки?
– Да, но спешу вас заверить, миледи, речь идет действительно о небольших деньгах, и…
– А вы знаете, кому ещё он точно оставлял расписки? И на какие суммы?
– Да, но…
– Прекрасно, – пропела я, обретая вновь присутствие духа. – В таком случае, если вы действительно хотите мне помочь, вы отдадите мне ваши расписки и назовете имена.
Трей Лоули, лорд Грайнем, одарил меня взглядом без проблеска понимания, но, промолчав, отправился за тем, что я затребовала.
Спускалась по ступенькам графского особняка я в куда более приподнятом настроении, чем поднималась.
– Извини, – в уже знакомую мне по самому первому визиту в герцогский особняк гостиную, я почти влетела, шурша юбками. Кьер, оторвавшийся от чтения, вскинул на меня изумленный взгляд, и я сочла необходимым пояснить. – Я опоздала.
– Королевы не опаздывают, это все остальные приходят раньше, – с улыбкой отозвался герцог и, отложив книгу, собрался встать, но я его опередила, стремительно заняв освободившееся место у него на коленях.
Долгожданный поцелуй отозвался сладкой истомой во всем теле и легкой дрожью предвкушения. Мы целовались неспешно, никуда не торопясь и получая искреннее удовольствие от процесса, зная, что впереди ещё долгий-долгий вечер.
– Что читаешь? – отстранившись, я потянулась, чтобы перевернуть обложку отложенной книги, и Кьер воспользовался этим, чтобы прихватить губами тонкую кожу шеи, мочку ушка рядом с аметистовой сережкой. – Мемуары? И кто же это – лорд Клейбон?
– Один из моих предшественников на посту главы департамента.
– Вот как…
Мазнув взглядом по датам на обложке, я напряглась и торопливо открыло начало текста, где приводились краткие сведения об авторе. Родился, умер… дальше! «Будучи вторым сыном маркиза Тансенда»…
Еще один кусочек подзабытой в суете головоломки, с щелчком встал на законное место. Надо же, я оказалась права, у изобретателя печати действительно были покровители в департаменте. Но готова спорить на все свое приданое (а, все равно не пригодится!), что в мемуарах о том, как департамент лихо прикрыл массовые убийства, нет ни слова.
Я с любопытством окинула взглядом оглавление, подумывая, как бы мне эту книжечку позаимствовать, пока Кьер продолжал щекотно выцеловывать шею, не менее увлеченный своим занятием, чем я – своим.
– Любишь мемуары? – неожиданно осведомился герцог, как оказалось, все же следивший краем глаза за моими действиями.
– Зависит от мемуаров! А тебя чего вдруг потянуло изучать свершения предшественников?
– Любопытно, как они подходили к вопросу контроля магии в целом и самоучек, в частности.
– Проблемы? – я обеспокоенно заглянула в черные глаза.
– Его величество не устраивает текущая ситуация. А случившийся теракт вообще выходит за рамки. Он требует решения, а решения пока нет.
– А ты как глава департамента – самый крайний, – недовольно проворчала я.
Не Кьер создал эту ситуацию с магией в королевстве. Не он подал идею о массовом запечатывании, не он приказал жестоко карать всех самоучек. А отдуваться за все это должен он. Несправедливо. Впрочем, королевская справедливость всегда была понятием относительным, но вслух об этом – ни-ни. Боже, храни короля!
– Для чего ещё нужен глава департамента, – герцог улыбался, но за улыбкой этой мне мерещился призрак глубокой задумчивости.
Я обхватила ладонями его лицо, провела большими пальцами по скулам, отметила пока ещё едва заметные тени под глазами. «Что с ним сделает герцог…» Ну и куда ему ещё и мои проблемы?
Прижалась губами к губам, упоенно ощущая, как живо они отзываются на поцелуй, как все могучее тело подается вперед, сжимая меня в объятиях. Сегодня как-то особенно хорошо было просто обниматься и целоваться, сидя на диване перед камином после тяжелого дня, полного неприятных сюрпризов.
– Ужин? – Кьер пристроил подбородок на мое плечо.
– Я думала, ты никогда не предложишь! – нарочито ворчливо отозвалась я, пытаясь встряхнуться от излишне расслабляющих нежностей. – И где только ваше гостеприимство, герцог?
Кьер рыкнул, куснул меня сквозь ткань платья и отпустил, позволяя подняться.
– Надеюсь, сегодня ты не планируешь представлять меня троюродной бабушке, двум кузенами и тетушке Мюрей? – поинтересовалась я, пока мы чинно – рука об руку – шествовали в столовую.
– Откуда ты знаешь про тетушку Мюрей? – хохотнул Кьер.
– У тебя она есть? Серьезно? Только не говори мне, что это карга без возраста, которая искренне считает, что все окружающие жаждут приобщиться к светочу ее мудрости. А мудрость ее распространяется абсолютно на все области жизни, но главным образом на сферы брака и детей, несмотря на то, что у нее нет ни того, ни другого!
– В точку. – В черных глазах плясали смешинки.
– Господи, вот уж не думала, что герцогское семейство является образчиком анекдотных. Теперь мне вдвойне страшно.
– Не переживай, – Кьер фривольно притянул меня к себе за талию. – Сегодня даже Томас нас покинул. Кстати, сразу после бала он пришел ко мне с заявлением, что жаждет податься в юриспруденцию. Расскажи-ка, свет очей моих, какое отношение ты к этому имеешь? И как тебе это удалось? Я видел, как вы шушукались, спрятавшись за колонной. С учетом того, что до этого мой юный родственник практически всех присутствовавших избегал…
– Ни малейшего! – Я выкрутилась и оскорбленно огладила платье. – Делать мне больше нечего, чем с чужими юными родственниками нянчится! У меня свой есть!
Кьер выбросил вперед руку, чтобы ухватить меня и вернуть «на место», я со смехом увернулась… и чуть не врезалась в круглый столик, на котором стояла какая-то странная металлическая конструкция из тонкой проволоки, с поблескивающими внутри шестеренками.
– Это что? – заинтересовалась я, разглядывая неведомую вещицу.
– Брат, – даже по звуку голоса было слышно, что Кьер поморщился.
– Что, делает? – уточнила я, припомнив о «попытках» юного лорда приобщиться к изобретательскому мастерству, ибо на функциональную вещь эта конструкция не походила.
– Если бы, – вздохнул герцог. – Тащит! И где находит только. Полдома хламом завалено, потом покажу, если хочешь.
Я согласно кивнула и окинув напоследок инсталляцию ещё одним любопытным взглядом, нагнала ушедшего на пару шагов вперед мужчину. Значит, это приятель Томаса балуется? Забавно-забавно. Крепкая у них дружба, коли и неудачные поделки юный лорд складирует в родовом особняке.
А после ужина, когда Кьер повел меня показывать остальные «сокровища», я окончательно поняла, что определенно хочу узнать больше об этом таинственном изобретателе.
Под механизмы была отведена целая комната, и то было ясно, что в ней они давно не помещались, вот и расползались по особняку, ненавязчиво отвоевывая пространство, как так штуковина, которую я чуть не уронила. И в этой комнате создавалось ощущение, будто бы я попала в какой-то другой мир.
О предназначении большей части вещиц оставалось только догадываться. Впрочем, были там и знакомые предметы, но переделанные или исковерканные так, что опознать их было не всегда просто. В углу на столике стояли часы с тремя циферблатами – один обычный, и два с непонятными символами, они тикали так громко и торжественно, будто отсчитывали последние мгновения этого мира. Прибор для выдавливания косточек из вишни. Весы, на которых более тяжелая чаша наоборот поднималась…
Возле очередной невнятной штуки, медленно вращающейся вокруг своей оси, я застыла гончей, почувствовавшей след. А вернее – легкий, почти незаметный фиалковый запах, похожий на аромат духов.
Магия?
Я взяла вещь в руки, покрутила в разные стороны, убеждаясь, что от нее действительно пахнет магией, а не разлитыми духами, вот только почему? Как? На артефакт механизм похож не был. Во-первых, потому, что механизмов-артефактов не бывает. Во-вторых, у артефактов иной, весьма специфический душок.