Кажется, текущее положение вещей, когда я сижу и молча слушаю, глядя на него снизу-вверх, герцога полностью устраивало. Более того – успокаивало и толкало на откровения.
А я неожиданно для себя поняла, что оно меня тоже устраивало. Кьер имел полное право на меня злиться. И выговаривать мне, как маленькой девочке, тоже имел полное право. И даже швыряйся он сейчас этими треклятыми огненными шарами – он все равно был бы прав.
А я нет.
И мое собственное признание за ним всех этих прав стало для меня главным откровением. Поэтому уж лучше я молча посижу и переварю это все.
– А когда ты ушла, так и не сказав ни слова, хотя у тебя в глазах читалась вселенская тоска, тогда я приставил к тебе своих людей. С указанием следить и при необходимости – вмешаться, искренне надеясь, что вмешиваться не придется… Господь всемогущий, Эрилин, чем ты думала?!
Я отставила стакан в сторону, взяла Кьера за руку, под его недоуменный взгляд потянула, заставляя сесть на кровать. А потом, выпутавшись из одеяла, торопливо, пока не успел опомниться, перебралась к нему на колени, обхватила руками за шею и уткнулась носом в плечо.
Герцог тяжело вздохнул, и массивные руки сомкнулись вокруг меня кольцом.
– Ты мне все расскажешь.
Я активно покивала.
– Во всех подробностях.
Я закивала еще активнее.
– Во всех, Эрилин!
Ой, какие мы недоверчивые! Я фыркнула и куснула его за шею. А нечего палку перегибать, пользуясь моментом. Я, конечно, бессловесная, но не обездвиженная же! Впрочем, чтобы получить ответы на вопросы, Кьеру в любом случае придется поднабраться терпения.
Собираясь домой, я перебирала в голове версии для объяснения с родителями. Пока что самым лучшим мне казался вариант проскользнуть в комнату незамеченной и попросить Марианну подать ужин наверх, сославшись на нездоровье. При таком раскладе мой хриплый голос с утра уже никого не удивит. Воскресенье отлежусь, в понедельник на работу полная сил и бодрости. Параллельно с этими размышлениями терзал меня и другой вопрос. И, коль скоро обсудить этот момент все равно ещё придется, я уже увереннее наступила на горло самонадеянной гордости и повернулась к герцогу, наблюдавшему за моими сборами с плохо скрываемым недовольством. Направлено оно было не столько на меня, сколько на ситуацию, из-за которой мне «в моем состоянии» приходится двигаться.
– Кьер… – Мне показалось, что голосовые связки трутся в горле друг о друга со ржавым скрипом, но, тем не менее, звук получился хоть и хриплый, но узнаваемый. Правда, для толкания речей определенно непригодный, поэтому я постаралась ужать вопрос до минимума: – Как быть с Арчи?
После того, как мой собственный план провалился с таким оглушительным треском (почти что моих косточек…), я уже не была уверена, что на этого мерзавца может хоть что-то повлиять. В силе герцогских кулаков я не сомневалась, а вот в эффекте, который они произвели на данную конкретную «грушу», – пожалуй. Озвучить все это я, конечно, сейчас не могла, но Кьер понял.
– Не переживай, – в голосе герцога звучала сталь. – Я сумею заставить его молчать.
А через два дня виконт Арчибальд Оллин, несостоявшийся граф Ривер, был обнаружен мертвым.
Узнала я об этом ещё от газетчиков, шныряющих по улицам столицы меж спешащих на работу горожан. В несколько расплывчатой, однако, форме…
«Живодер за социальное равенство!» «Новая жертва Живодера! Титул не спасает от убийцы!» «Перед лицом смерти все равны!»
Эти выкрики ломкими мальчишескими голосами заставили ускорить шаг, торопясь скорее добраться до отдела криминалистики, но я даже мимолетно не могла предположить, кто именно скрывался за громкими заголовками.
– Кто? – все еще хрипло выдохнула я, едва войдя в отдел.
И услышав ответ, я не удержалась и медленно опустилась на ближайший стул. Сердце подскочило и забилось бешено где-то в больном горле, я сглотнула сухой ком, стараясь взять себя в руки как можно скорее, но мое потрясение от внимания коллег, конечно же, не ускользнуло.
– Вы хорошо его знали? – участливо поинтересовался Тарн.
– Просто знала. Поместье графов Ривер находится рядом с нашим.
– Мои соболезнования…
– Не стоит, – машинально открестилась я и прежде, чем кто-то успел это заметить и озадачиться, спросила: – Как это случилось?
– Тело было найдено в проулке возле Блейк-клуба. Виконт был его членом и завсегдатаем. Обстоятельства те же, что и всегда – ни свидетелей, ни следов, идентичные показатели амулетов. Вырезаны почки.
Перед глазами стремительно пронеслось воспоминание-образ – как кулак с жесткой силой врезается в пошатывающееся тело.
– Почки… – повторила я.
– Ричи сейчас проводит вскрытие в присутствии адвокатов семьи. Граф сначала вообще требовал, чтобы тело сына вернули ему неприкосновенным, но Трейту удалось уговорить его пойти на уступки.
– Трейту? А герцог?
– Герцога известили, но он пока не прибыл в департамент.
Что может задерживать Кьера в такой момент?! Мало того, что департамент за разгуливающего на свободе Живодера проклинают уже все, кому не лень, а теперь, когда его жертвой пал графский сын… с нас же вообще три шкуры снимут, если не распустят к чертям!
От других мыслей, настырно лезущих в голову, я отмахнулась. Нет. Этого не может быть. Просто не может. Почему? Потому что!
И все же…
И все же я попросила у Тарна опись с места преступления. Внимательно вчиталась, сверяя все детали с тем, что уже зачитала до дыр ранее. Хлороформ. Идеальная рана, нанесенная твердой рукой…
Особое внимание я уделила показателям, которые до сих пор никто не смог объяснить. Все сходится до последнего значка.
У меня отлегло от сердца. Это точно Живодер, а не подражатель, не подделка. Нельзя подделать то, что лучшие криминалистические умы не могут расшифровать. Так ведь? А значит, угроза Кьера заставить Арчи замолчать не имеет к убийству никакого отношения. Просто совпадение. Не может же герцог быть серийным убийцей, это просто смешно.
Но смешно мне почему-то не было. Было нервно, тревожно и отчаянно хотелось прямо сейчас поговорить с Кьером, чтобы убедиться, что случившееся – просто совпадение. Страшное совпадение, которое не имеет ни к нему, ни ко мне ни малейшего отношения.
Я всем сердцем ненавидела этого слизняка Арчи Оллина. Но смерти я ему не желала. По крайней мере, такой смерти.
Вот только отделаться от мысли, что все равно косвенно виноват Кьер, виновата – я, не получалось. Я была теперь абсолютно уверена, что маньяк вырезает у жертв больные органы. Потому что до встречи со мной и с герцогским кулаком, с почками у Арчи все было в порядке…
Попытка заняться делами не увенчалась успехом – сосредоточиться не получалось. Это злило. Еще не хватало, чтобы коллеги заметили мое расшатанное состояние и начали задаваться ненужными вопросами, вроде, с чего это вдруг леди Рейвен, с неженским хладнокровием воспринимающая каждый новый труп, теперь так разнервничалась. И, поняв тщетность усилий сосредоточиться, я отправилась оттирать стол в алхимической лаборатории. Физический труд если и не облагораживает, то отвлекает – точно.
Я так увлеклась битвой с одним особенно упрямым пятном, что даже не заметила, что уже не одна, и вздрогнула, когда от дверей донесся незнакомый мужской голос.
– Леди Рейвен? – звучал он неуверенно.
Вскинув голову, я увидела пожилого статного мужчину в круглых очках и с тростью. Лицо его мне было смутно знакомо, и хоть представлены мы никогда не были, я его узнала. Граф Ривер, мой несостоявшийся свекор.
Я неловко вытерла руки о передник и убрала с лица выбившиеся из прически пряди. Леди! Вид, конечно…
– Искренне соболезную вашей утрате, лорд Ривер, – произнесла я, ничуть не лицемеря. Каким бы человеком ни был Арчи, отцу, который потерял сына, я действительно искренне сочувствовала.
– Благодарю, – скупо отозвался граф, внимательно меня изучая и не делая попыток приблизиться. – Мы, конечно, не имеем чести даже быть представленными, но я хотел бы попросить вас об услуге, леди Рейвен.