В моем сне мама рисовала на мокром песке своими скрюченными узловатыми пальцами символы, которые я никогда раньше не встречала. Она что-то тихонько напевала и улыбалась, с теплотой смотря на меня холодными голубыми глазами, вокруг которых залегли глубокие морщины. Я попыталась сказать ей всё то, чем так давно хотела поделиться, но могла лишь смотреть, как её губы и руки трясутся также, как в тот день, когда она умерла.
– Марианна? – мать окликнула меня скрипучим голосом. – Никогда не забывай прошлого. Помни то, откуда ты родом, и всегда храни это в своём сердце. Оно приведёт тебя к дому, ты будешь в безопасности.
Мама, грустно улыбнувшись, бросила последний взгляд на океан, а затем растворилась в тумане, возвращаясь туда, откуда никто не возвращается.
***
Наручные часы Майкла противно запищали: девять часов вечера.
Брат спал, я не стала его будить и решила разведать обстановку. Осторожно поднявшись по хлипким скрипучим ступеням, я открыла дверь и с удивлением обнаружила, что внутри дома уже довольно темно. Я радостно окрикнула Майкла, и он с недоверием поднялся из подвала.
– Странно, почему так темно? По времени у нас ещё примерно час до выхода, – сонно заметил брат.
– Да какая разница! Просто порадуйся вместе со мной хоть немного, у нас лишний час на дорогу, разве не здорово?
– Да, здорово, – ехидно ответил Майкл, хмуря брови.
Порой он становился невыносимым: начинал язвить, подолгу молчать, уходить куда-то, заставляя меня нервничать. Но я понимала – у него есть на то причины, поэтому никогда за это на него не злилась.
Я не стала обращать внимания на кислую мину брата и сейчас, и двинулась к входной двери. Как только открыла её, недоуменно уставилась на небо: оно было покрыто багрово-красными облаками, плавно переходящими в темно-фиолетовый – солнце ещё не село.
– Майкл? Что это значит?
Брат выглянул из-за моего плеча, а затем стремительно бросился к единственному окну в доме и одернул уже истлевшую занавеску, от чего та мигом рассыпалась.
– Чёрт! – выругался он.
Я приблизилась к Майклу и тут же воскликнула:
– Охренеть! Ещё чуть-чуть и этот гигант перекрыл бы нам доступ наружу до следующего утра уж точно. Да мы везунчики!
Обзор из окна полностью перекрывала темная поверхность ноги робота, который застыл в сантиметрах от дома, где мы прятались. Вот уж на самом деле повезло.
Осторожно, стараясь не шуметь, мы вышли на улицу и заглянули за угол, готовые в любой момент рвануть обратно в подвал.
Гигантская машина размером с пятиэтажный дом неподвижно стояла лицом к нам. Правой ногой она снесла соседний амбар, левая задела часть крыши дома. Робот застыл, опустив огромное лицо, маску без носа и рта, к земле. Он до дрожи в коленках напоминал гигантского человека: длинные руки и ноги, широкий торс, идеально ровная осанка – делали его похожим на мускулистого мужчину, только не живого, – металлического.
Эта модель, в отличие от тех, что встречались нам раньше, была цвета темного грозового неба, тело его будто покрывала тонкая сеть трещинок, отчего материал, из которого был сделан робот, походил на камень. Наверняка эта модель была создана, чтобы быть незаметной в горах, но здесь, на равнинной местности, маскировка его не особо работала, он слишком выделялся на фоне сочной зеленой листвы деревьев и яркой, пускай и выцветшей краски, которой были окрашены близлежащие дома.
Если честно, я вообще не понимаю, зачем этой огромной машине для убийств маскировка. Роботу не нужно скрываться, чтобы убить. Если он заметил тебя – считай, ты труп, никаких вариантов.
– Он что, сломан? – Майкл хотел приблизиться к застывшему роботу, но я вовремя ухватила его за капюшон толстовки.
– Не знаю, но я совсем не хочу это проверять. Идём отсюда и поскорее.
– В округе могут быть ещё, – напомнил Майкл.
Я оглянулась, но по близости были только безмолвные дома, редкие многоэтажки, которые роботы не проломили в поисках людей, пыльные улицы и кучи мусора.
– Никого нет. Солнце скоро скроется из виду, если повезёт, нам удастся выйти из города до темноты.