-Слышали, - покорно согласилась Рома.
-Так вот, слушайте дальше, - великодушно продолжила ворона. - Я ударилась головой и в один момент лишилась всех своих воспоминаний. Я забыла, кто я, зачем я здесь, каково мое предназначение в жизни, и какая цель моего пребывания здесь.
При этих словах вороны я тяжело вздохнул. Ведь именно то же самое чувствовал я здесь, когда рядом находилась капитан Рома. Я забывал обо всем из-за этой девушки, не помнил ни о цели, ни о смысле. Амнезия - вот как я должен называть Рому. Именно таким образом действовала на меня эта девушка.
-Игрок! Очнись, Игрок! Ты не слушаешь Ласточку, - вызвал меня из моих собственных мыслей недовольный голос капитана Ромы.
-Я слушаю, слушаю, мой капитан, - покорно ответил я.
-...и вот лечу я как-то над городом. Не в поисках мусорных бачков, разумеется. Кормили меня в том доме превосходно! Мясо в плове жестковатое, можешь передать своему повару, - ворона взяла зубочистку на столе и что-то там проделала ею в своем клюве.
-Дальше, Ласточка, дальше! - попросила ее нетерпеливо Рома.
-Слушайте сюда! А дальше было так: лечу я, значит, лечу над городом. Не в поисках мусорных бачков, естественно...
-Ты это уже говорила, - напомнила Рома.
-Попрошу не перебивать! - обиделась ворона.
-Прости, Ласточка, прости! - Рома с нежностью взглянула на свою нагловатого вида ворону. - Рассказывай, пожалуйста, дальше. Мы очень внимательно тебя слушаем. Правда, Игрок?
-Правда.
Но ворона обиженно молчала.
-Ласточка! - снова обратилась к ней ворона. - Ласточка, прости! Прошу тебя, рассказывай дальше!
Мне захотелось стать вороной: столько нежности и любви было в голосе Ромы.
-Так вот: лечу я как-то над городом...
-Не в поисках мусорных бачков, естественно! - вместе с Ромой в один голос произнес я.
-Вы опять перебиваете?! - возмутилась ворона.
-Ласточка, - обратился я к вороне, хоть с большим удовольствием назвал бы ее Вороной. - Ты напомнила мне одного моего приятеля. Он работал в ликероводочном магазине. Просто следил за тем, чтобы бутылки стояли ровно, а этикетки были хорошо видны покупателям. Но врал безбожно всем, что работает сомелье. Ну, знал он одно красивое слово. Слышал, что есть такая профессия. Только он не знал, что на сомелье учатся не меньше десяти лет, и в свои двадцать три года он никоим образом стать им не мог. Но девчонки млели, когда он им называл свою профессию. Только он так часто повторял свою лживую историю, что это стало вызывать некоторые подозрения...
-Да! Ты прав, Игрок! - внезапно зарыдала Ласточка. - Это было ужасное время! Я голодала! Я летала над городом в поисках мусорных бачков, чтобы хоть как-то поддерживать в себе жизненные силы и питать надежду, что я смогу вернуться в родной дом. К тебе, Рома! Никакая профессорская семья меня не подобрала! Я была нищей бездомной вороной!
-Зачем ты ее расстроил, Игрок? - зашипела на меня Рома. - Видишь, как она страдает!
-А пусть не врет!
-Какое тебе дело? Пусть врет. Я сразу догадалась, что она врет.
-А как ты догадалась, Рома? - внезапно перестала рыдать ворона.
-Не будем об этом, Ласточка. Главное, что ты вернулась. Я все сделаю, чтобы мрачные воспоминания не омрачали твою жизнь и навсегда исчезли из твоей милой головки, - сказала Рома и погладила ворону.
«Милой головке»! Это у вороны-то милая головка? Но ворона клюнула на комплимент.
-Так вот: лечу я как-то раз над городом в поисках хоть какой-то пищи. Я тогда не брезговала ничем, однажды даже вырвала из рук зазевавшегося мальчишки кусок булки. Как же я тогда страдала! - ворона запрокинула голову назад, приложила крыло к «милой головке» и прошлась по столу.
Мы сидели молча, не шелохнувшись. Мне уже начинала надоедать эта исповедь. Роме, по-видимому, тоже. Наконец Ласточка опустила клюв в чашечку с кофе и сделала пару глотков.