- Завтра, с утра будет машина. Покажешь дорогу, - распорядился Прытов и повернулся к прапорщику. – Пойдем-ка на пару слов.
Жеребцов встрепенулся:
- Чего это мы будем выходить?! Ну-ка, все, марш отсюда! Расселись!
Виктор с Глебом остались стоять посреди комнаты, а другие ребята направились к двери: кто поспешно, а кто нарочито лениво. Капитан махнул рукой:
- Не надо. Пойдем вдвоем.
Жеребцов недовольно крутнул головой, но пошел.
Дверь хлопнула. Двое солдат сразу уселись на расстеленную по полу шинель. «Это дембеля», - и Горин посмотрел на других. Один паренек схватил тряпку и стал протирать стол, где лежал прапорщик, другой подошел к круглолицему очкарику, который в течение всего разговора опирался о тиски, а сейчас напильником продолжил ровнять какую-то деталь. «Это, конечно, молодые…»
- Садись! – прервал размышления Виктора Кеша. Приглашая, он хлопнул ладонью по единственной табуретке. – А ты, вон на камин, - показал Кеша Глебу на полуметровый сложенный из кирпича самодельный камин с электрической спиралью. На нем уже сидел черноусый «под прапора» сержант. Он послушно встал и отошел в сторону, уступив место Глебу.
Сам Кеша забрался на стол, насмешливо наблюдая, что теперь будет делать паренек с тряпкой. Тот, стараясь не поднимать глаз, подошел к двоим, уже стоящим у тисков. Он аккуратно положил тряпку и, взяв в руки одну из деталей, стал озабоченно, усиленно озабоченно ее изучать. Можно было подумать, что от этой детальки зависит его жизнь. Кеша громко шмыгнул. Все трое с еще большим рвением углубились в свою работу.
- Ладно, - снисходительно махнул рукой Кеша и повернулся к новеньким. – Значит, будем памятник строить? Ну-ну.
II
Ночевали в отдельной комнатке расположения второй роты. Комната-пенал. Кровати в два яруса на восемь человек. Горин на верхнем этаже. Он уже знал, что спать внизу – привилегия старослужащих, но ему нравился потолок над головой. «Когда стану дедом, все равно не слезу вниз», - даже подумал он. Виктор повернулся на живот, лицом к окну. Там светились панельные пятиэтажки, точно такие же, как в его родном микрорайоне. Это ДОС. Дома офицерского состава. В одном из них сейчас капитан Прытов пьет чай у телевизора. Горин даже увидел его в трико и домашних шлепанцах. Голубоватый мерцающий свет. Плотно задернутые занавески. Прытов не видит казармы. Виктор почему-то решил, что окна квартиры капитана должны обязательно смотреть на полк. А куда же еще?
Один из дембелей, его звали Юра, остался дежурить в мастерской. Невысокий, худенький Юра очень напоминал Виктору главного героя фильма «Доживем до понедельника». Героя старого, доброго, уже ставшего домашним фильма. Романтические глаза, глядящие внутрь себя. Тихий, спокойный голос. И такой человек остался в мастерской… Наверно, он станет писать стихи. Или пойдет бродить по ночному лесу и рассматривать звезды. Говорить с ними…
Внизу зашмыгал Кеша.
«Давай-давай! Громче! Вот, тоже солдат! Прослужил только год, а всеми командует. И Жеребец поминутно спрашивает его мнение… Будда! А черноусый сержант? Полгода до дома осталось – уже дед, а Кеши боится. Как он с камина вскочил, будто шилом ткнули. Странно… Но дембеля, вроде нормальные. Молчат или тихо-тихо говорят, постоянно добавляя «пожалуйста». И все сразу делается. Волшебное слово…» - Виктор закрыл глаза.
III
Подъема у операторов не было. Просто слезали с коек, всовывали ноги в сапоги и брели в умывальник, перекинув полотенце через плечо. Потом шаркали обратно и натягивали гимнастерки, уже вовсю дымя сигаретами. Виктор зачарованно наблюдал. Он, по твердо усвоенной от сержанта Нуйраддинова однодневной привычке, выполнил было всю операцию одевания за положенное время, и собрался бежать в строй, но строя не увидел. Дембель Петя-белорус - кудрявый блондин, нос пуговкой – улыбнулся, сильно картавя:
- Куда ты вазбежался? Не в воте.
- А разве… - удивился Горин.