Когда Виктор спускался в проходе зрительного зала к выходу, сзади кто-то наступил ему на шинель. Горин досадливо поморщился. Обернуться он не решился – вдруг, это девушка – а лишь, подобрав длинные как у рясы полы шинели, плотнее прижался к спине Прытова, идущего впереди.
Эти семь дней в армии возвели для Горина новый замкнутый мир с высокими стенами и низкими потолками. Меж этих стен обитали все: Прытов и Заяц, Глеб и Кеша, Жеребцов и Петя. Тут же, не имея возможности вырваться на свободу или хотя бы перейти в другой замкнутый мир, жил Горин. Он старался, старался изо всех сил отодвинуться от чужих как можно дальше – к противоположной высокой стене. Теперь же, и зубастые ящеры оказались в душной комнатке этого мирка. Их уже не выгнать.
IV
Бетономешалку просто-напросто украли. С гражданской стройки. Девять операторов под предводительством прапорщика Жеребцова. В ночь после увольнения.
Вначале Виктор удивленно смотрел на ребят. Все вели себя так, словно совершали рейд в тыл врага. Героический рейд. Но вскоре азарт ночной операции захватил и Горина. После погрузки бетономешалки на машину Виктор шепотом предложил захватить на стройке парочку рулонов толи и сколько уберется белого кирпича – благо, сторожем и не пахнет… Жеребцов одобрительно закивал.
В конце концов, кузов «Урала» набили до отказа, едва самим где усесться, и так же, с погашенными фарами покинули место вылазки. Виктор с искренним сожалением оглянулся назад. На стройке осталось еще очень много хорошего кирпича.
- Ты не бойся, - заметив пристальный взгляд Виктора, тихо сказал Боря, - если нас поймают – ничего не сделают. Мы – солдаты. Мы просто выполняли приказ, и все.
Приказы этой ночью отдавал Жеребцов.
«Солдаты обязаны выполнять приказы старших командиров, - проявлялись в голове Горина строки устава. – Сначала выполнять, а потом, если наглости хватит, обсуждать. Так и есть. Подразумевается. А я сам посоветовал еще украсть. Украсть? Так я, значит, мародер? Все равно, что враг. Так, значит, и Петя, и Боря, тоже враги. В военное время – трибунал. А в мирное? Но ведь, не себе же лично мы эту проклятую бетономешалку спёрли! Нас должны были обеспечить в первую очередь. Строительство огневого городка – политическое дело. У нас, по-моему, для армии все в первую очередь. Должно быть. Мы же – защитники. Только от кого? Какой я, к черту, защитник Родины?! Толь со стройки украл! Интересно, а Прытов знает про наш вояж? Ну, прапор понятно, ему надо прогнуться хорошенько, чтобы не выгнали, а Прытов? Не знает, так узнает. Утром.… Сколько часов до рассвета? Пять? Шесть?»
Этого Горин не знал. Часов у него не было.
* * *
Четвертый фрагмент
Первая часть
ПОГОН
Восьмая глава
I
У Виктора появились вши. Они достались ему по наследству, вместе с бельем. Горин поймал нескольких букашек и посадил их на ладонь. Он хотел посмотреть, как они кусаются. Но вши бегали кругами, скатывались к центру и ни одна, даже не пыталась вцепиться. Для этих, по-своему нежных тварей кожа ладони была слишком грубой. Виктор с удивлением и любопытством наблюдал за ними. Он их видел впервые.
Горин сидел на обломке доски, возле добытой ночью бетономешалки. Ждал курсантов. Остальные операторы, кроме дембелей, ушли в поле. Так назывался обширный луг-стрельбище перед танковым боксом. Вначале Виктор даже различал по маячившим фигуркам – кто есть кто, потом и фигурки пропали. Горин моргнул, и они словно растворились среди спутанных косм прошлогодней травы. Операторы ушли «прозванивать кабеля». Что это такое – Виктор не знал. «После спрошу у Глеба», - решил он. – «Наедине».
Бетономешалку сгрузили недалеко от вырытых траншей. Метрах в десяти. Тут торчали обломки какого-то кустарника. «Маскировочка», - хмыкнул Жеребцов. При свете фар оторвали металлическую пластинку с заводским номером и замазали черной краской прочие опознавательные знаки. Прапорщик довольно покрутил ус: «Эй, скульптор, - иначе он Горина не называл, - напиши-ка «в. ч.» и номер нашей части. Ну, и пятиконечную звезду нарисуй». Виктор поводил кистью по железному боку. Звезда получилась кривой. «Руки дрожат», - попробовал оправдаться Горин. «Боишься», - усмехнулся Жеребцов. Где-то в темноте фыркнул Серега. Горин покачал головой: «После разгрузки руки дрожат». – «Утром поправишь. Скульп – тор», - закатил глаза прапорщик.