- Смотри! – Глеб держал в руке тряпицу с какими-то блестками. – Надо?
- Давай! Сбрасывай, - оживился Горин. Он сунул тетрадку подмышку. – Ловлю!
- Это значки, - с расстановкой сказал Глеб. – Дембельские. Кто-то спрятал.
- Наши будут! – довольно воскликнул Виктор. – Бросай!
- Нет. Положу на место. Кто-то спрятал…
- Ну и что?! – недоумевал Горин. – Мы нашли…
- Ну и то! Положу на место.
Еще Глеб нашел куртку от танкового комбинезона. Теперь, повесив куртку на ствол, он ремнем выколачивал из нее пыль.
- Все-таки зря… - начал было Виктор.
- Чего ты расстраиваешься? Нам еще долго их не носить. А когда время придет – будут значки!
- Их можно было на что-нибудь поменять, - как о навек потерянном, грустно размышлял Горин. Какое там – менять! Потрогать бы…
Глеб обернулся и опрометью кинулся к вышке. Сейчас он залез быстрее.
II
Прытов читал книгу. Читал, пытаясь отвлечься. Он взял с полки первую попавшуюся и раскрыл посередине. Одолел пока лишь несколько строк и надолго застрял где-то на половине фразы. Собственные мысли оказались сильнее.
С утра Прытов в пух разругался с зампостроем из-за Жеребцова. Майор почему-то упорно защищал прапорщика: «Ну, выпивает. Ну, так, что из этого? Если за пьянку из армии гнать, то кто же служить будет?» Кремницкий твердо сидел за своим столом: «Иди,… иди к Седову – я тебя не поддержу. На нем весь огневой держится». – «Он ваш пункт боепитания хотел сломать. На солдат с кулаками кинулся!» - «Знаю… Молодой. Погорячился. Но, ведь, не ударил никого». – «Пока не ударил…» - «Не ударил. И оставь, пожалуйста, эти разговоры. Я, знаешь, этого не люблю».
«Даже покушение Жеребца на его детище не подействовало! Почему? – ворочался на диване Прытов. – Напиться, что ли? Только десять. Еще целый час. А-а! Пойду, может, выпрошу пораньше».
Дорога к магазину шла мимо шеренги офицерских гаражей. На свободном месте копошилось пятеро солдат-танкистов. Они возводили стены из белого кирпича. «Вот и отгадка!» - обрадовался Прытов и, забыв про бутылку, зашагал обратно в полк.
Кремницкий сник.
- Так кирпич ворованный? – зампострой надул губы как сама невинность. Он не мог иначе. – Да я его! Старшиной, в роту! Знаешь, Владимир Николаевич, ты не распространяйся особо. Сами уж как-нибудь решим. Вдвоем с тобой.
- Я разве когда лишнее говорил? – сухо отозвался Прытов.
- Нет, не говорил. Раз уж кирпич все равно украли.… Не возвращать же его назад?
- Пусть достраивают.
- Вот.… Давно на рыбалке был?
- Кому это мы строим? – постукивая мастерком, спросил курсант-каменщик. – Я чего-то не пойму. То прапор, то кэп…
Его напарник вздохнул:
- Какая тебе разница?! Главное – не гоняют тут. Надо подольше растянуть.
III
Весны вроде бы и не было. Когда, где-нибудь в сырой тени забора, пропадал последний снежный лоскут, сразу наступало лето. В этих краях существовало только два времени года. Серьёзных времени года, а между ними узенькие границы. Конец апреля – это уже лето. Душно. Кусты перед полковой санчастью оперились острыми светло-зелеными стрелками. Блестящими и липкими. «Еще день-два и начнут пыль глотать», - подумал Прытов. Уже взявшись за ручку, он споткнулся о порожек. Поправил съехавшую на вспотевший лоб фуражку. Промокнул ладонью соленые капельки. «Как прошибло!» Ему стало смешно и грустно. Вернуться в штаб? Капитан машинально мазнул подошвами о щетинистый коврик и отворил дверь.
Запах. Этот запах вызывал в нем тревогу и покорность. Еще с детства. С первого посещения зубного врача. Ничего не подозревая и не боясь – мама рядом – он шел тогда как на утренник или в приятные гости. Мама молчала как-то по-особенному. Торжественно.
Боль скоро прошла. Остался запах. Запах-обман. Порой жена приносила в дом этот запах. Или он приходил сам? Колючим шлейфом он тянулся за его Галей, и Прытов начинал ее тихо ненавидеть. Ему хотелось наступить на шлейф, изорвать его в клочья, сжечь. Главное – чтобы он не тянулся, не тянулся, черт побери! за его женой.
Галин кабинет на втором этаже. Прытов не часто забредал сюда. Раза два всего. Приходил здоровым человеком, по каким-то пустяшным делам. Сейчас же, поднимаясь по лестнице, он чувствовал себя полноправным пациентом. Он шел к своему доктору.