Большая черная труба дымила в небо. Полтысячи призывников, пока еще в гражданской одежде, смотрели на нее, переминаясь с ноги на ногу. У входа в баню стояли сержанты. Каждые десять минут они отсчитывали на помывку новую партию в двадцать-тридцать человек. Те, прежде чем войти в раздевалку, швыряли шапки в мирное население Читы. Мирное население составляли несколько десятков мужичков самого затрапезного вида. Они замерли поодаль и как голодные звери быстро растаскивали добычу. Некоторые, не довольствуясь добровольными дарами, высматривали жертву в толпе ребят.
- Эй! – кричал кто-нибудь из них. – В синей куртке! Кинь шапку, тебе уж она не пригодится.
- Подождешь, - отвечала синяя куртка. – Мне здесь еще час мерзнуть.
- Лови пока мою! – в призывников летела ободранная тряпка – то ли кепка, то ли тюбетейка. – Давай теперь свою!
- На!
Это самое «на!» означало, что шапка синей куртки переходила во владение именно того, кто ее «обменял», а не кто быстрее схватил.
Заметно стемнело. Очередь дошла до группы капитана Прытова. Он давно ушел, и сейчас ребята чувствовали себя сиротами. Они так привыкли к капитану, что надеялись все два года прослужить вместе с ним. Виктор очень обиделся на Прытова, словно тот что-то обещал и не выполнил. Он швырял вещи в кучу, сваленную на полу.
- Положи деньги в целлофановый пакетик и за щеку, - шепотом посоветовал ему Толик. – А то отберут или украдут.
Вторая глава
I
Виктор задрал полы шинели и потопал сапогами. Хорошо, брат еще дома научил наматывать портянки. Виктор поправил пилотку, тронул ремень. Шинель почему-то застегивалась не на пуговицы, а на крючки.
- Что, нравится? – подошел к Виктору хмурый парень. Он оделся быстрее всех и теперь стоял, да и ходил как-то очень неподвижно среди вертящихся и оглядывающих себя ребят. Казалось, что в грудном кармане у него открытая бутылка с ценной жидкостью.
Виктор пожал плечами:
- Еще бы генеральские погоны для полного счастья…
- Выходи строиться! – крикнул сержант.
Звезд не было. По небу кляксами текли тучи. Окна темной, почти невидимой бани исходили слезами. Сотня призывников построилась в колонну, сержанты стали по краям.
- Бегом! Ма-арш!
Призывники побежали. Грохот сапог разносился далеко в стороны. Виктор чувствовал себя удивительно легко и готов был выполнять в этот момент любые команды. Ловить ли алкоголиков, пропивающих добытые шапки, ломать ли заборы палисадников… Что угодно! Великое дело – толпа молодых парней одетых в одинаковую форму. Виктор даже желал какой-нибудь общей команды. Редкие прохожие уступали дорогу. Они просто растворялись в темных углах улиц. Их же надо хватать, тащить за собой и ломиться, ломиться вперед! Пройти огненным утюгом по спящим домам – кто против!! У всех более или менее заметно, это было написано на лицах. Ну! Кто?
Через километр призывники сгрудились у контрольно-пропускного пункта. Запал бега сменился разочарованием. Из дверей КПП вышел офицер с красной повязкой на рукаве.
- Веди их в столовую, - сказал он сержанту. – А потом в спортзал.
II
В спортзале было гораздо теплее, чем в бане. Может быть, потому, что по полу не текла вода? Казалось, весь он сделан из досок. Из теплых досок. Даже окна, за которыми ничего не видно. Виктор вместе с другими призывниками сидел на матах, разложенных на полу. Он свернул пилотку в трубочку и, засунув в карман гимнастерки, снова тщательно, на все крючки застегнул шинель: «Неужели, и отсюда украдут?» Какой-то чужой капитан ходил во время ужина между столов и громко советовал: не снимать на ночь шинелей и сапог, а пилотку с ремнем спрятать поглубже. Ребята давились картофельным пюре очень похожим на клейстер, и слушали капитана. Теперь, все старались забраться в самую середину лоскутного одеяла из матов - по краям ходили сержанты. Сейчас они напоминали свору читинских алкоголиков, только те – просили, а эти, видимо, отнимали и крали. Не зря же предупреждал капитан. Кому еще? Виктор отвернулся. Он не хотел встречаться глазами ни с кем из них – а, вдруг, позовут. А так, не видишь их, и ладно. Виктор неожиданно вспомнил, что страусы поступают так же – сунут голову в песок…