После очередного быстрого совещания с командирами Урянх-Кадан отправил гонца к Бури с подробным сообщением о противнике и своем плане действий, предлагая тому внезапно атаковать город со стороны лесостепи, в то время как он сам обрушится на беспечных русских со стороны реки.
Ответ Бури пришел очень быстро: план молодого полководца одобрен!
В воскресный солнечный день жители Вщижа занимались своими обычными делами. Самые достойные из них пребывали в церкви – большом каменном храме, построенном еще в прошлом веке греческими умельцами по заказу покойного, умершего бездетным, удельного князя Святослава Владимировича. Вел службу священник Прокопий, грек, приглашенный в город нынешним князем Олегом. На хорах стояла княгиня Мария со своими служанками, внизу толпились видные люди города: купцы, ремесленники, старшие дружинники.
Старый бездетный князь Олег остался дома по нездоровью. Он лежал на широкой теплой постели в большой спальне своего златоверхого терема и грезил. Князю вспоминалось далекое детство, молодой и красивый отец, нежная и ласковая мать…
Вдруг он проснулся. Со стороны теремного двора доносился быстро приближавшийся конский топот, сначала напоминавший сильный дождь, но постепенно превратившийся в цокот множества копыт. Внезапно раздался чей-то отчаянный, дикий вопль, и в одно мгновение княжеский терем буквально затрясся от ужасного шума, какой издают многие тысячи людей, закричав едва ли не одновременно. Князь вздрогнул, с усилием приподнялся и стал медленно слезать на пол. С большим трудом он доковылял до окна и раздвинул ставни: в глаза ударил солнечный свет, в потоках которого по всему двору метались растерянные люди, преследуемые вооруженными всадниками.
– Неужели это сон?! – подумал князь Олег и ущипнул себя за щеку. Но это был не сон. С треском ворвалась в окно большая оперенная стрела, рассыпая вокруг себя снопы искр и едва не задев ему голову. Ударившись в стену, стрела воткнулась в податливое дерево и, ярко вспыхнув, подожгла окрашенные бревна. Князь не успел опомниться, как вся его спальня запылала и наполнилась удушливым дымом.
– Вот и смерть моя наступила! – подумал он и склонил свое измученное болезнями тело в сторону иконостаса, невидимого из-за пожарища. Некому было помочь последнему удельному владыке: в тереме не было ни души! Стоя на коленях, князь Олег громко и истово молился. Постепенно его голос затихал: подошла беспощадная смерть от угарного удушья…
В мгновение ока город был захвачен врагами и подожжен. Несчастные жители даже не успели опомниться, как были почти поголовно перебиты. Даже детей степные хищники умерщвляли с невероятной жестокостью, словно избавляясь от свидетелей своих злодейств. Снег по всему городу почернел и покраснел от крови.
Часть вщижан попытались спастись в ближайшем лесу на пути к княжеской усадьбе-пасеке. Но когда они выбежали на опушку, где стоял дом пасечника, управлявшего здешним княжеским хозяйством, их со всех сторон окружили монгольские всадники. Они не щадили никого. Вопли и стоны умиравших были слышны за несколько верст. Кровавую лужайку так и назвали потом «Рудня» в память о безжалостной массовой резне.
В это же время захватчики, овладев всей городской крепостью, окружили каменную церковь и попытались ворваться в нее. Но прихожане накрепко затворили железные ворота и решили не сдавать свой последний оплот.
Священник и дьякон в праздничных ризах продолжали торжественное воскресное богослужение.
– Молитесь, мои дети, – спокойным уверенным басом промолвил отец Прокопий. – С нами Господь! Да услышит Он наши молитвы и воздаст нам!
– Господи, помилуй! – троекратно пропел церковный хор, и прихожане стали громко славить Бога, вымаливая спасение от неведомых, ужасных врагов.
Монголы подкатили к церкви особые осадные тараны, которые они везли на всякий случай с собой. С первых же ударов церковь закачалась и дрогнула, обдав нападавших кирпичной пылью и камнепадом. Враги настойчиво продолжали сокрушать прекрасное здание. Они еще больше ожесточились, услышав пение молившихся в храме. Наконец, после особенно сильного удара, церковь покосилась и с шумом рухнула, задавив своими сводами всех, кто находился внутри. Пострадали и захватчики. Каменные балки обрушились и на стенобитные машины, придавив своей тяжестью около двух десятков монголов! Их товарищи, услышав шум и вопли, кинулись расчищать завал, но помочь не смогли ничем: из-под обломков боевых таранов удалось извлечь только одни трупы. Их сложили на открытую повозку и отправили к усадьбе-пасеке покойного князя, где в большом доме управляющего расположились главари монгольского войска.