- Детка, - я тронул девочку за плечо, - когда взрослые дяди лезут тебе под юбку, надо сразу говорить: "Отвянь, педофил". Ясно?
- Как-как? - заинтересовалась Ханна. Я повторил.
- Ага, спасибо. Запомню.
- Варварство, - повздыхал отец Иоганн, восседавший за соседним столом. - Даже невинных детишек, и то... Эх, времена топоров и мечей! Ей-ей, конец света грядет... Вы, сударь, давно у хозяина помощником?
- Порядочно, - буркнул я в ответ, наблюдая, как Мелисента отправляет в непознанные недра декольте изъятые у Густава невеликие сокровища - два невзрачных колечка, пресловутые сережки и полдесятка золотых монет.
Дело шло к вечеру. Дочка Мелисенты отправилась во двор - поиграть вместе с нашим слонопотамьим пастушком Хансом и Квазимодо (слонопотамчик, превосходивший габаритами самую жирную свинью, с удовольствием возил детей на спине). Пьянющие в дым вояки Черной Своры засыпали прямо за столами, двое поссорились и пошли на улицу выяснять отношения. Фон Цорн разговаривал с потертым святым отцом о чем-то своем. Дастин уныло листал книжку товарища Сталина, пытаясь найти знакомые русские буквы. Я откровенно бездельничал.
- Герр Теодор? - знакомый голос вырвал меня из полудремы. - Ты в тарок играешь?
- Чего? - вскинулся я. Рядом стоял синьор Орландо ди Милано. Если судить по лицу, юнец тоже маялся от скуки. В правой руке знаменосец сжимал изумительно засаленную карточную колоду. - Тарок? Это что такое? Карты?
- Можно называть и так, - Орландо развязно уселся напротив меня и бросил на стол стопку квадратиков из плотной, разлохматившейся по краям бумаги. - Разве никогда не видел? Самая модная игра в нынешние времена. Даже при блистательном парижском дворе играют. В салоне его светлости кардинала де Ришелье тоже...
- Ришелье, - вздохнул я. - И три мушкетера. Ты, часом, такого господина д'Артаньяна не знаешь? Из синей роты?
- Мы по Парижам не гуляли, - отрекся Орландо. - Играть, в общем, будешь? Моя ставка - два талера. Смотри сюда. В тароке есть четыре масти...
Спустя полчаса я просадил тридцать талеров, а Дастин обозвал меня растратчиком, ибо пришлось брать деньги из кассы трактира. Подозреваю, что Орландо жульничал, но поймать студента за руку не удалось.
- Слушай, - я потеребил исключительно довольного собой знаменосца за рукав колета, украшенного бесчисленными прорезями, и решил поиграть в свою игру. Орландо подсчитывал прибыль. - Хочешь, покажу интересную вещицу?
- Попробуй. Посмотрим, - отмахнулся недоросль, но мигом раскрыл рот, когда я выложил на стол импульсную винтовку. Индикаторы панели настройки сверкают разноцветными точками, матово блестит металл... - Ух ты! Это что такое? Похоже на оружие... Мушкет?
- Не совсем.
Я вытащил Орландо на крыльцо, отвел за калитку, нашел подходящий валун и взгромоздил на него пустую кружку, прихваченную из трактира.
- Вот смотри... Целишься здесь. Нажимаешь вот эту пипочку, включается лазерный прицел.
- Какой-какой прицел?
- Лазерный. Видишь красный лучик? Там, где он кончается, видна красная точка - туда попадет разряд.
- Что попадет?
- Пуля. Курок вот здесь. Попробуй.
Орландо недоверчиво взял легкую винтовку, поиграл лучом прицела, задержал его на кружке и надавил на клавишу разряда. Мелькнула голубоватая молния, а кружка приказала долго жить.
- Какая вещица! - поразился Орландо. - Колдовством попахивает. Ты только не показывай ее фон Цорну и нашим парням. Убьют и себе возьмут. Где добыл? Дорогая, наверное?
Я ожидал прямо противоположной реакции. Если у нас в наличии человек, явившийся на Афродиту прямиком из XVII века, значит, после знакомства с винтовкой образца века XXII он обязан немедленно обвинить меня в магии, сношении с нечистой силой и побежать жаловаться командиру. Можно, конечно, предположить, что Орландо - юноша образованный, учился в университетах и вообще являет собой личность прогрессивную (Позднее Возрождение, как-никак!), однако... Знаменосец принял импульсную винтовку как должное, хотя и подивился необычности конструкции.
- Тогда садись и слушай, - сказал я, уселся на валун и жестом пригласил Орландо. Последний, сбросив ладонью пыль с камня, передал мне дальновидно припасенный кувшинчик с вином и состроил на лице вопрошающее выражение. Винтовку он не отпускал, завороженно поглядывая на перемигивающиеся огоньки индикаторов.
Разговаривали мы часа три. Стемнело, конюх Фридрих вместе с сыночками зажег на дворе масляные лампы, Ханс, подоив слонопотамшу, вынырнул из калитки и ушел "домой", из кабака доносились разудалые наемнические песни... А я старательно впаривал студенту-недоучке историю строительства Комплекса, рассказывал о начале космической эры и наших с Дастином приключениях, продолжающихся уже несколько дней кряду. Орландо выслушивал, изредка переспрашивал, когда я употреблял незнакомые термины вроде "компьютер" или "сфера сингулярности", но задавать прямые вопросы или не решался, или просто не понимал, о чем идет речь.
Можно называть это свинством по отношению к Хозяину, предложившему мне и Дастину "поиграть" в Тридцатилетнюю войну, но мне до ужаса хотелось посмотреть, как отреагирует очередной персонаж на мои подробные объяснения. Да, это нарушение правил Игры, но в конце концов, Хозяин сам виноват. Это он навязал нам царящий вокруг беспредел, даже не попытавшись сообщить, зачем это делается.
Когда я, охрипнув, выдохся, Орландо лишь почесал в белобрысом затылке, походя вытащив из волос довольно крупную вошь, щелкнул ее на ногте, вытер палец о штанину и изрек:
- И это пройдет, как говаривал мудрейший царь Соломон. Значит, говоришь, будто вокруг одна степь, мы находимся вовсе не в Баден-Вюртемберге, а в совершенно другой небесной сфере, которую ты называешь Афродитой, сейчас не 1623 год, но туманное будущее... Понимаешь ли, Тео, по большому счету мне на это наплевать.
- Как - наплевать? - взбеленился я. - Почему? Вот винтовка, вот... Видишь наушник с микрофоном? С его помощью я могу переговариваться с разумной машиной. Хочешь попробовать?