Скрипнула дверь. Мне пришлось заткнуться на середине патетической фразы.
- А, Гильденстерн! - в проеме нарисовался веселый Лаэрт. - Теперь и вы решили ухлестнуть за моей сестрицей? Ухлестывайте, Бог в помощь. Обычный дворянин с хорошей родословной и ясным умом лучше, чем принц с родословной королевской и тараканами в голове!
- Вот так и живем, - виновато сказала Офелия, чуточку мне улыбнувшись. - Розенкранц, я подумаю над вашими словами и ближе к вечеру дам ответ. Если нужно, я помогу вам. Только сделайте одолжение - пригласите Лаэрта погулять. Или сходите побейтесь на шпагах. Займитесь хоть чем-нибудь, господа!
- Выставила, - жаловался Лаэрт, пока мы шли по коридору к главной лестнице замка. - Впрочем, я не обижаюсь. Я сегодня уезжаю в Париж, в университет. Пропадете вы тут без меня...
А ведь и точно, пропадем.
Я остановился, преградив Лаэрту дорогу.
- Вы никуда сегодня не поедете, - твердо сказал я. - Завтра, не раньше.
- Почему? - удивился Лаэрт. - Я получил папенькино благословение, вещи собраны, лошади ждут. В чем дело?
- Заговор против короля, - прохрипел я страшным шепотом и для убедительности грозно сдвинул брови.
- Ну, знаете, Розенкранц... - Лаэрт просиял. - Хоть что-то интересное случилось в Эльсиноре! Подробности?!
* * *
- Говорите, пожалуйста, роль, как я показывал - легко и без запинки. Если вы собираетесь ее горланить, как большинство из вас, лучше было бы отдать роль городскому глашатаю. Кроме того, не пилите воздух эдак вот руками, но всем пользуйтесь в меру. Даже в урагане страсти учитесь сдержанности, которая придает всему стройность...
Разглагольствовал бледненький Гамлет, господин Хэнслоу кивал, подобострастно выслушивая поучения ихней светлости об искусстве лицедейства, мы - неразлучная пара, Розенкранц и Гильденстерн незамысловато подслушивали, стоя за углом.
- Знаешь, что мы пытаемся делать? - вздохнул Дастин. - Совершить невозможное. Переиродить Ирода. Двое парней из века двадцать второго пытаются раскрыть антигосударственный заговор в веке черт-те знает каком. При том, что и века-то этого на самом деле не существует, и Эльсинора нету, а вокруг нас бродят разумные куклы, созданные Хозяином. Сходить, что ли, помолиться? Как думаешь, святой Бернар нас услышит?
- Тихо, - шикнул я. - Что-то здесь неправильно. Смотри, Горацио пришел. Сейчас начнется...
Ну, точно, явился напыщенный, расфуфыренный красавчик, лучший приятель Гамлета. Миньон, так сказать. Жестом отослал актеров и начал что-то нашептывать на ухо принцу. Гамлет возводил очи горе, ахал и в финале довольно громко изрек:
- Горацио, ты из всех людей, каких я знаю, самый настоящий!
- О, что вы, принц! - возражение было произнесено с видом одновременно польщенным и фальшиво-смиренным. Дальше Гамлет притиснул милого дружка к стенке и начал горячо шептать. Я и Дастин изо всех сил напрягли слух, но доносились лишь отдельные обрывки фраз.
- Сегодня перед королем будет сыграна пьеса... Смерть отца... Случай схожий... Смотри на моего дядю не мигая, очень внимательно... Потом сопоставим...
- По рукам, - кивнул Горацио. - Если вор уйдет неуличенным - плачу штраф.
- Ага, они уговорились о спектакле, - догадался Дастин и потянул меня за рукав в сторону. - Надо что-то делать. Спектакль вызовет огромный переполох. Слушай, ведь Лаэрт трепался, будто в своем университете играл на театре... Кажется, я кое-что придумал.
- Гляди, король! - выдохнул я, заметив приближающуюся свиту. Сматываемся. Куда ушел Хэнслоу, видел? Беги к нему, возьми за манишку и как следует потряси. Я иду искать Лаэрта. Только бы успеть!
* * *
Спектакль, даваемый в королевском замке, оформили побогаче, нежели в деревне. Мастеровые за какой-то час сколотили дощатый помост-сцену, обслуга убрала кулисы потертым бархатом (некогда служившим шторами), фигляры мистера Хэнслоу приоделись, намазали морды белилами и румянами, и теперь сидели всей гурьбой за натянутой позади помоста материей, пробавляясь стаканчиком плохого вина для придания себе пущей смелости. Пока не началось действо, благородную публику развлекали жонглировавшие и пускавшие изо рта огонь мимы.
Я, вспоминая свои приключения в качестве Юлиана, разгильдяя, виконта и поэта, тужился, пытаясь выродить сколь-нибудь приемлемые рифмованные строчки, записывая их на плохом пергаменте. За спиной перепуганного Хэнслоу громоздился угрюмый Дастин-Розенкранц (ну, или Гильденстерн...), рядом расхаживал улыбающийся от уха до уха Лаэрт, предвкушавший забавную проделку, а сидевшая в кресле первого ряда Офелия бросала в сторону наших теней оч-чень заинтересованные взгляды. Гамлет, устроившийся у ее ног (что было прекрасно заметно сквозь тонкую щелочку в материи кулис), изрядно нервничал. Поодаль от принца, но на втором плане расположился силившийся казаться безмятежным Горацио.
- Готово! - выдохнул я. - Лаэрт, иди сюда! Ты хвастался, будто у тебя отличная зрительная память? Эти строки надо запомнить с одного раза.
- Угу, - кивнул сынок премьер-министра, впиваясь взглядом в листок. Прочитал, присвистнул: - Розенкранц, да ты спятил! Это же чистой воды крамола!
- Во благо государства, - патетически произнес я. - Или вас, сударь, заботит немилость со стороны принца? Хэнслоу?
- Да, сударь, - всхлипнув, отозвался толстяк. - Мои актеры сделают все, как вы приказали. Надеюсь, Билли на этот раз выучил свою роль и не будет нести отсебятину.
- Отсебятину? - рявкнул я, картинно положив ладонь на рукоять шпаги. Уши обрежу!
Хэнслоу едва не разрыдался, но все-таки нашел в себе силы встать и дать сигнал небольшому оркестру театра. Трубы взвыли до крайности немелодично, бубухнул барабан, запищали флейты, а Лаэрт, загримированный до неузнаваемости, посмотрел на себя в серебряное зеркальце и сплюнул. Видок был тот еще: доспех из папье-маше (использовавшийся ранее "Призраком"), сантиметровый слой белил на щеках и бумажная маска в виде черепа, болтавшаяся на ниточках на груди.
- Дастин, - подтолкнул я напарника, мимоходом показывая кулак дрожащему от страха мистеру Хэнслоу. - Охотник и жертва меняются ролями. Гамлет и Горацио следят за королем, мы следим за ними. И чтоб в оба глаза!