- Смею вам напомнить, сир, - как бы невзначай сказал Дастин, - что Фортинбрас с войском находится на территории вашего государства. Очень недалеко от Эльсинора. Он якобы идет воевать с Польшей. Не знаю, что Норвегии делить с Польшей, но факт остается фактом. И если в Эльсионре действительно случилось бы нечто непоправимое, то Фортинбрас - вот он, тут как тут! На редкость вовремя проходил мимо! И надо же такому произойти: в это самое время некто, пользуясь душевной слабостью принца, подкупает нескольких актеров мистера Хэнслоу, чтобы те изобразили спектакль перед Гамлетом. Жутковатый спектакль, скажу я вам. Ночь, воет ветер, ревут волны в проливе, часы отбивают полночь... И вдруг появляется призрак почившего короля! Хэнслоу, а ну рассказывайте!
Дрожащий антрепренер едва мог говорить от ужаса перед королевским гневом.
- Сир, мы не виноваты! Нам заплатили! Сказали, будто это невинный розыгрыш! Кто бы мог подумать, что тот приличный молодой господин заговорщик?
Хэнслоу выложил все. Актер поддакивал и даже на память прочитал несколько самых ярких строчек из монолога Тени Отца Гамлета. Король то краснел, то бледнел, то ругался, но, наконец, сдулся, будто проколотый воздушный шарик и приобрел исключительно усталый вид.
- Но зачем это нужно было делать? - с нотками стона в голосе вопросила Гертруда.
- Зачем? - я поднял брови. - Ваш сынок с юных лет был слаб на голову. А тут - столь тяжкое переживание. Является призрак папочки, вещает, будто Гамлет-старший убит родным братом и требует мести. Впечатлившийся принц начинает немедленно месть умышлять. Как перспектива - смерть короля, самого Гамлета либо признают сумасшедшим, либо обвиняют в убийстве и ведут на плаху... По салическому закону женщина, а именно мадам Гертруда, трон не наследует, венец не принадлежит никому... до времени, пока не приходит Фортинбрас, чтобы навести порядок в прогнившем датском королевстве. Другие вопросы?
- КТО? - страшным голосом спросил король. - Кто исполнитель?
- Мы предполагаем, что Горацио, - сказал Дастин. - Одно время в Англии жил такой предсказатель, Вильям Шекспир. Так вот, он в точности предрек все события, которые мы имели честь или несчастье наблюдать. А в финале пророчества, так и называвшегося "Гамлет, принц Датский", описал, как Эльсинор завален трупами... Знаете, кто остался в живых по господину Шекспиру? Только Горацио. Все остальные мертвы. Розенкранц и Гильденстерн, кстати, тоже. А Фортинбрас должен был сказать такие слова:
Не в добрый час мне выпадает счастье.
На этот край есть право у меня,
Я предъявлю его.
- Но это еще не все! Сразу за этим Горацио подтверждает:
Я и об этом имею слово от лица того,
Чей голос есть судьба голосованья.
Но поспешим, когда умы в чаду
Не натворили новых беззаконий.
- Мерзавец, он еще твердил о беззаконии! - продолжал Дастин. - Но как хорошо продумано! Не нужно врываться ночью в покои короля, перерезать ему глотку, устраивать громкий мятеж... Достаточно лишь показать принцу несуществующего Призрака и дело в шляпе! Изворотливый, как и все настоящие сумасшедшие, Гамлет уничтожит датский престол без чьей-либо посторонней помощи. Вот и все результаты расследования, сир.
- И что же теперь делать? - вяло спросил король.
- Ищите нового наследника, а Гамлета... Гамлета отправьте в Англию.
- Может быть, в Гейдельберг, к докторам? - королева вытерла слезу.
- В Англию! - Клавдий стукнул кулаком по столу. - А вы, Гильденстерн, и вы, Розенкранц, его туда отвезете. И чтоб глаз не спускать! А главное держать язык за зубами. Все, что было произнесено в этой комнате, должно умереть в нас!
На том домашний судебный процесс и был закончен.
* * *
Из Эльсинора мы увезли замечательный сувенир. Это был пакет, украшенный королевскими печатями, но вскрыли мы его лишь вернувшись в Дом ночью, тайно мы покинули датский королевский замок, вовсе не желая следующим утром отправляться к берегам туманного Альбиона, которого на Афродите быть не могло по всем законам природы. Хотя что нам до законов природы? Эльсинора вот тоже не могло быть, а он был...
Несколько десятков километров на юго-запад, и вот перед нами знакомые гряды холмов, зубчатый горный хребет и черный параллелепипед Комплекса, впаянный в гранитную породу. Дом на пригорке снова выглядит современной удобной виллой с электричеством, канализацией и прочими признаками цивилизованного жилья.
- Доброе утро, - едва мы вошли в дверь, оставив лошадей во дворе, на нас напал соскучившийся Навигатор. - Где вы пропадали столько времени, джентльмены?
- В гостях у Гамлета, принца Датского, - устало сказал я, расстегивая колет. Из-за пазухи выпал пергаментный пакет с леопардом и крестом святого Олафа на сургучном оттиске. Дастин нагнулся первым, непринужденно сорвал печать и мелко захихикал. Вручил депешу мне.
- Вот старый хрен! - не веря своим глазам, сказал я, просмотрев ровные строчки. - Мы для него столько сделали, спасли корону, а он? Вот тебе и королевская благодарность!
На пергаменте было написано:
Ввиду того, что Англия - наш данник,
И наша дружба пальмою цветет,
И нас сближает мир в венке пшеничном,
А также и ввиду других причин,
Немедля по прочтении сего
Подателей означенной бумаги
Гамлета, Розенкранца и Гильденстерна
Предать на месте смерти без суда и покаяния...
Клавдий, король Датский.
Я фыркнул, выудил из кармана золотую крону, подбросил, поймал и прихлопнул ладонью на запястье левой руки.
- Ну? - вытянул шею Дастин.
- Решка!
Глава 3. Преисподняя в ядерном блеске
Есть на Афродите одно интересное время суток. Вечер, звезда уходит за горизонт, последние сполохи заката, как положено при наличии мощной атмосферы со взвесью пылевых частиц, багрово-оранжевые с розовым, затем сияние лучей Сириуса меркнет и...
Черные небеса, звездная пыль, хобот Млечного путь внезапно исчезают, замещаясь ярко-голубым туманным, переливающимся лазурью и нефритом, вихрем, плавно переходящим в гигантские волны, водовороты, стрелы, распускающиеся букеты гигантских синих цветов. Называется это недолгое (минут десять продолжительностью) явление Экваториальным сиянием. Сириус, в отличие от Солнца, имеет не золотой, а голубоватый цвет, слегка компенсируемый тусклой лампочкой остывающей звезды-спутника. Когда выбросы синеватой плазмы касаются верхних слоев атмосферы Афродиты, начинается блистающая феерия, за которой мы с Дастином сейчас усердно наблюдаем, сидя на крылечке Дома и попивая свежезаваренный горький кофе.