- Чем повесть о Розенкранце и Гильденстерне, - подхватил я. - Есть предложение! Немного сумасбродное. Как насчет того, чтобы не поспать сегодняшнюю ночку и поглядеть на призрака?
- Так он тебе и явится!
- Обязан явиться, - с жаром сказал я. - Помнишь первое действие "Гамлета"? Призрака видели все - офицеры стражи, Горацио, который специально привел принца посмотреть на тень его родителя... Следовательно, и мы увидим. Как, согласен?
- Есть один момент, наводящий на размышления, - после долгой паузы сказал Дастин. - Призраки обычно где появляются?
- Вспомни поучения вампира Эмиеля, - ответил я. - Сокровища ищи под алтарем, дракона - в пещере, а саркофаг - в подземелье. Значит, призрак должен бродить по замку. Причем обязательно в тех местах, которые были как-то связаны с жизнью и смертью его носителя. Ты к чему клонишь?
- К чему клоню? Старого короля убили в дворцовом саду, где он отдыхал, верно?
- Верно.
- Тогда почему же тень отца Гамлета фланирует лишь по площадке перед Эльсинором, а Лаэрт утверждает, будто внутри крепости его не видели ни разу? Любой призрак, наделенный хоть каплей логики, должен разгуливать по коридорам замка, по тронному залу и истошно завывать на месте своей гибели. Проклятое привидение не желает входить в Эльсинор, а старательно выманивает принца наружу. Закон нарушен! Слишком подозрительное привидение. Решено ночью одеваемся потеплее и сторожим.
- Кажется, голова проветрилась, - сказал я. - Идем обратно.
Мы прошлись по широкому галечному пляжу, на котором пахло водорослями, солью и гнилой рыбой, свернули в поселок и добрались до площади, главными украшениями которой служили два культурных центра - церковь и кабак. За время нашей прогулки к оным развлекательным учреждениям добавились несколько повозок, одна из которых являла собой настоящую театральную сцену. Высокий борт фургона откинут горизонтально, закреплен подпорками и по углам украшен чадящими факелами. Вокруг - толпа местных. Смеются.
- Фигляры, что ли, приехали? - прищурился Дастин.
На импровизированном подиуме разыгрывалось какое-то непонятное действо. Если судить по костюмам, актеры играли незамысловатую пьеску "для простецов". Три героя - развратная девица, монах и обманутый муж-рогоносец. Тема же - вечная...
Девица, указывая на возмущенного супруга, возглашала:
- Я проклинаю твой болтающийся член - он тошнотворен и морщинист до колен!
- Мадам, душа моя черна с тех пор, как Бог толкнул меня в ваш мерзкий двор! - супруг пытался отбиваться от напора прелюбодеицы.
Далее актерка начала демонстрировать собравшимся все недостатки благоверного, сопровождая это настолько неприличным текстом, что мы с Дастином рты пооткрывали. Сюда же добавлялась крайне двусмысленная и столь же бесстыдная пантомима. От такой пьесы, пожалуй, покраснела бы даже лошадь ломового извозчика. А простецы хохотали.
Наконец, вышел монах и принялся мирить развоевавшуюся чету, закончив свой монолог словами и телодвижениями, которые всякий нормальный человек квалифицировал бы как фрикционные:
- Неутоленный этот голод: очаг остыл, но жарок молот!
- Милые деревенские развлечения, - резюмировал Дастин и повернулся к какому-то рыбаку, в голос хохотавшему над пьесой: - Эй, приятель, а когда актеры приехали?
- Так они давно здесь, ваша милость, - ответствовал бородатый селянин. - Принцев наперсник, господин Горацио, изволили приехать из Виттенберга и привезти труппу для развлечения высокородного Гамлета. Дней пять народ веселят...
- Вот как? - крякнул мой напарник. - Значит, пять дней.
Дастин нахмурился, а я так и не понял, что именно омрачило его чело.
- Идем в замок, - сказал он. - Ночь будет тяжелой.
* * *
Если вы никогда не бывали на побережье Северного моря, а конкретно на пляжах пролива Каттегат, тем более - поздней осенью, то потеряли вы немногое. Еще находясь в Доме, на Афродите, я порылся в файлах Навигатора и выяснил, что летописный Эльсинор Шекспира есть не что иное, как современней Хельсингер, довольно крупный город в Дании. Хозяин, судя по всему, при очередном терраформировании Афродиты, вызванном необходимостью поставить грандиозные кулисы для нового спектакля, учел любые мелочи. Пятьдесят шестой градус северной широты - это вам не солнечный Крым. В нескольких километрах напротив - побережье Скандинавского полуострова, волны в проливе огромные хотя бы потому, что здесь сталкиваются Атлантическое и Балтийское течения, где-то севернее бушует огромный водоворот Мальстрима, резкий ветер несет обжигающие соленые брызги и весьма зловеще воет в камнях и меж зубцами башен, редкие факела бросают неясные грязно-оранжевые тени на черные валуны, несутся по небу рваные облака... Я не удивился бы, узрев парочку валькирий, пролетающих куда-нибудь по своим делам. В общем, самое время и место для появления призрака, а уж тем более такого знаменитого, как Тень Отца Гамлета.
Чего только не вытерпишь ради истины. Несмотря на меховой плащ, я продрог мгновенно, а Дастин меня успокаивал - мол, пройдет полночь, то есть время, когда всякое уважающее себя привидение являет миру свой загробный лик и одаривает живых мрачными истинами, и потом Розенкранц с Гильденстерном благополучно вернутся в замок. В замок, где их ждет горячий пунш и припасенная днем баранья лопатка. Главное - оказаться свидетелями явления призрака.
- Надо было взять с собой из Дома инфракрасный бинокль, - не уставал жаловаться я. Сидеть за камнями, нагромождавшимися у ворот Эльсинора, было холодно и противно. Вдобавок начал накрапывать мельчайший ледяной дождик, влага проникала за шиворот, за обшлаги рукавов и в сапоги. - Скажи, зачем нам выяснять тайны датского королевского рода, когда эти тайны общеизвестны и Билли Шекспир растиражировал их по всему миру, от Шпицбергена до Новой Зеландии? Сколько времени?
- Без десяти двенадцать, - просипел Дастин из-под капюшона. Представление скоро начнется. Я уверен - нас ждут потрясающие открытия! Все идет к тому.
- Все идет к воспалению легких, - пессимистично предположил я и заткнулся, хлюпая носом. Через несколько минут мы заметили, как створка ворот приоткрылась и на площадку перед замком выбрались четверо.