- Музочка, только не грусти, ты найдёшь свою любовь, обязательно!
- Кто грустит?? Я?? Только от страха при мысли, что нарвусь на такого вот Фабера! Легче помереть весталкой!
- Девочки, я принесла горячий кофе! - радостно возвестила Митузя, притоптывая, словно молодая. - Попробуйте, какое я печенье испекла!
Глава 8
Однажды Фабер взял её за руку и повёл в какую-то кладовку в подвале.
- Ты должна это знать, Ами, чтобы память к тебе вернулась.
- Я всё хорошо помню, - робко возразила Амалия.
Фабер внимательно посмотрел на неё: - В твоей памяти провалы. Это непорядок.
Амалия лишь вздохнула. Силь был в чём-то прав. Но она боялась, что её дежавю обернётся чем-то ужасным.
Это была заброшенная мастерская, хранилище незаконченных рисунков, испорченных холстов, скульптурных заготовок, старых тюбиков с засохшими красками и заскорузлых кистей. Одна из аккуратных кирпичных стен была занавешена пёстрой ситцевой шторкой.
- Эта комната - между Мирами, - сказал он. - Испытательный полигон. Я хочу, чтобы ты прошла мой путь и собрала мою боль.
У Амалии сердце замерло от недобрых предчувствий.
- Я не понимаю тебя. Милый, я готова тебя утешить, скажи лишь, как? Что за ужасная боль истерзала тебя, боль, которую не может залечить моя любовь?
- Ты её увидишь.
Силь Фабер подвёл Амалию к стене и отдёрнул шторку. Она увидела длинное, от потолка и почти до самого пола, непрозрачное окно в простой, некрашеной деревянной раме, которая была словно приклеена к стене. Чёрный провал, ведущий непонятно куда.
- Вот оно.
- Что это? - Амалия хотела засмеяться, но не смогла.
- Окно в мир.
- Я бы предпочла окно в сад.
Фабер нетерпеливо вздохнул: - Ты войдёшь туда сама, по своей воле.
- Войду куда? - У Амалии мурашки побежали по коже. - Силь, что с тобой? Это окно никуда не выходит.
- Это окно ведёт в мир, - повторил он. Амалия всмотрелась в его лицо - прекрасные тёмно-серые глаза наливались синевой, зрачки то сужались, то расширялись, их выражения было не понять. Фабер внезапно рухнул перед ней на колени, стал целовать её ноги.
- Ты сделаешь это для меня! Ведь сделаешь, я знаю! Я молю тебя - не бросай, уйми мою боль... - В его глазах стояли слёзы.
- Ну ладно, ладно, - Амалия растерялась. - Да, я сделаю, если это возможно. Ты сам убедишься, что там ничего нет, и плакать не стоит...
И тогда Силь Фабер распахнул окно, и оттуда пахнуло клубящейся, живой, наводящей ужас чернотой. Амалия отшатнулась, но Силь крепко держал её в руках.
- Что это, Силь? - Амалия забилась, словно птица в силках, но Фабер уже вталкивал её в черноту.
- Это - твоя память, Ами, ведь ты мне обещала, - бормотал он.
Нестерпимый жар оглушил её на мгновение - и тут же схлынул, оставив беспощадное ощущение, что всё это уже было. А потом нахлынули воспоминания. Её воспоминания. И вправду - как она могла забыть? Ведь такое не забывают!..
...Она была в каменной келье с высоким узким окном почти на самой вершине башни, где-то на уровне птичьего полёта.
Из окна видна часть замшелой крыши, ребро трёхгранной башни-пирамидки, справа - угол кирпичной стены, и - далеко внизу бесконечная гладь океана и небо с редкими золотистыми облачками. Силь часто сидит на крыше под окном, под жёсткими лучами белого солнца, набираясь энергии, там же встречает богиню Зари и богиню Ночи. Затем он расправляет крылья и взлетает ещё выше - и Ами взлетает следом.
Они оба пока ещё послушники, и никаких бед нет в помине. Лишь постоянное, неизбывное предчувствие беды, к которому оба привыкли. Там, в небесах, они кружатся, кувыркаются, парят в восходящих и нисходящих потоках, вращаются штопором. И, налетавшись, берутся за руки и спешат к дальней скале. Там, задыхаясь и всхлипывая от нетерпения, сбрасывают тонкие, лёгкие одеяния и сливаются в одно целое. Она любит его, их юной страсти нет предела. Оба счастливы и беззаботны, и ещё не прошли инициацию, а слова проповедей и мудрость старших - лишь слова.
Восторг переполняет Ами, она не хочет складывать крылья, и они трепещут нежными, радужными облачками - она словно зависает над ним, обняв бёдрами, порываясь взлететь - но Силь крепко держит её и смеётся. Они планируют, ловят потоки или летят наперекор им - молодым крыльям всё под силу. Иногда они взлетают, и так, сплетённые, мчатся над землёй, камнем летят к самой поверхности Океана, едва не задевая щекотные верхушки тёплых волн, и хохочут, и слизывают с губ друг друга солёные брызги, и задыхаются от наслаждения...
- Ами, ты - самая прекрасная! - кричит он. - Ты прекраснее богини Зари!