- Нет, нет, никакого вымогательства или давления. И потом, его прихожане не позволят его оболгать. Они смогут это опровергнуть. Неужели нельзя как-то иначе?
- Какова цена закладной?
- Невелика - я ещё не получила всю сумму. Думаю, договор можно разорвать - до сих пор ни один вариант меня не удовлетворил полностью.
- Хорошо, я оплачу адвоката. И ещё, я могу перекупить твой дом - и сделать это в качестве свадебного подарка.
- А в качестве дружбы?
- Не знаю, пойдёт ли на такое отец. Он зол на тебя, да и на меня тоже - ты опозорила его, я не сумел пресечь твою выходку...
- Разве его обязательно во всё посвящать?
- Разумеется. Ведь я собираюсь у него работать. Но...
- Но?
- Я могу пока предложить тебе немного из собственной наличности. Большего у меня нет, капиталы вложены в дело.
Амалия разочарованно выдохнула. Но Эдвин уже отошёл к бюро, за которым в стене едва виднелась узкая прорезь и ряд клавиш. Эдвин поиграл клавишами, приложил к красному глазку большой палец, глазок окрасился зеленым, и прорезь начала расширяться - это был миниатюрный сейф. Амалия зорко следила за бывшим женихом - с момента её ухода Эдвин мог не один раз сменить пароль. На полочке блеснула маленькая шкатулка, на стопке бумажных и пластиковых документов - небольшая пачка купюр.
- Тут немного - всего тысяч тридцать. Но раздать долги, надеюсь, хватит?
Амалия подбежала к нему сзади, обняла за плечи, заглянула через плечо, затем заставила обернуться.
- Ох, Эд, я на тебя так надеюсь. Ведь ты умница! Обними меня, ты... ты потом что-нибудь придумаешь, к утру, а пока - я хочу любить тебя, чтобы наградить любовью за всю несправедливость и страдания. Эд, ты такой красивый, ты ещё не знаешь, как может любить благодарная женщина...
И Эд, вконец потерявший голову, увлёк её в спальню.
Время для них разделилось: для Эдвина - слишком скорым оказалось наступление утра, и рассвет исторг стон разочарования. Для Амалии ночь длилась бесконечно, и утро стало желанным другом.
Амалия вскочила и нетерпеливо подбежала к окну, раздёрнула занавески - белый морозный свет, ослепительно сверкающий снег, искрящийся иней... Как замечательно красиво сейчас на берегу реки, в сосновом бору, окружающем сад Тырнова!
А Эдвин любовался её грацией и звёздной россыпью родинок, бегущих по левой ноге от щиколотки к ягодицам.
- Подожди немного, я отлучусь в туалет и вернусь. Подождёшь, да?
Она дождалась, пока Эд кивнул, и выскользнула из спальни. Забежала в туалетную, зажгла свет, выхватила салфетку и пустила воду, затем шмыгнула в гостиную. Как она и предполагала, сейф с вечера остался приоткрыт, и она беззвучно засмеялась. Осмотревшись и напряжённо прислушиваясь, Амалия на цыпочках подошла к стене - босые ноги замёрзли и покрылись мурашками. Осторожно вытащила золотую плоскую шкатулку, похожую на портсигар, нажала защёлку - коробочка открылась со щелчком, похожим на выстрел, затем нежная мелодия полилась изнутри, Амалия вздрогнула и в ужасе прижала коробочку к груди. Когда музыка стихла, она осмелилась заглянуть внутрь. Так и есть - в коробочке покоился бриллиантовый с сапфирами гарнитур госпожи фон Шталль: колье, два её обручальных кольца и такие же серёжки - всё это, по завещанию, предназначалось жене Эдвина, и Амалия это знала.
Она быстро схватила кольца, тщательно протерла салфеткой шкатулку и вернула её на место, стараясь не касаться пальцами стенок и дверцы сейфа. Покачала головой: как он доверчив и легкомыслен - и это из-за неё! Затем она вернулась в гостиную и сунула кольца и скомканную салфетку во внутренний карман пиджака. На всё это ушло не более трёх минут - лихорадочное возбуждение заставляло её двигаться стремительно и бесшумно.
Когда соскучившийся Эдвин пошёл в ванную, Амалия уже нежилась под горячим душем. Она ещё не отогрелась, и озноб бегал по коже.
Я хочу к тебе, - голосом капризного ребёнка сказал Эдвин и залез под душ. Амалия дёрнулась - она сыта была по горло его ласками и ночным сексом, и менее всего желала сейчас повторения. Но - кольца у неё, Эдвин внёс свою лепту в строительство, сам не подозревая об этом - придётся отрабатывать. А что, если попробовать выманить у него ещё что-то? У него наверняка есть куда больше тридцати тысяч, он вполне может подарить ей, скажем, две-три акции собственной компании - с фон Шталлей не убудет. А если он откажется - она немедленно оденется и уйдёт. Она потеряла на Эда целые сутки - ей пора к Фаберу, она соскучилась, она жаждет его прикосновений, жаждет припасть к его губам, напиться из них горькой сладости, больного откровения.
И Амалия застонала, когда Эдвин жадно впился в её губы. Он хотел бы проявить выдержку, хотел бы наказать её, дать почувствовать, что он стоит большего, и не намерен соревноваться с нищим проходимцем. Но Амалия была его первой и единственной женщиной, и он никак не мог ею насытиться...