Глава 10
- Силь, это тебе, на строительство Храма! - Амалия гордо протянула ему на ладонях горсть драгоценных фамильных украшений, своих и Эдвина, вместе с банкнотами. Ожидая благодарности, она улыбнулась, но Фабер внезапно вспыхнул, и лицо его на миг исказилось от муки.
- Ты... ты сделала то, о чём я просил?
- Да, Силь.
- Ты... провела ночь у мужчины? Чужого мужчины? Отдавала ему энергию?
- Силь, я не понимаю тебя, что опять я сделала не так?
- Идём! - сказал он вдруг, схватил за руку и потащил. Вниз по лестнице, в подвал. Амалия содрогнулась. Опять эта ужасная комната. А у неё нет сил возражать. Опять нет сил... Гнетущие серые стены. Серый потолок. Мутное окно, клубящееся серой мглой. Она не хотела туда.
- Я не хочу туда, - еле слышно прошептала она. - Не могу, мне страшно!
- Ты... противишься? - он гневно обернулся.
- Нет, нет, любимый, нет, я готова - ради твоей любви. Я готова вобрать твои слёзы. Тебя опять мучают кошмары? Но лучше бы ты выпил успокоительное...
Он поднял её подбородок, внимательно вгляделся. - Значит, пойдёшь?
- Да, да, поцелуй меня!..
- Ты готова идти на мучения, спать с чужими мужчинами, стать нищей?
- Что с тобой? - пролепетала она.
- Ты готова убить ради меня? Предать? Вытерпеть удары?
Фабер вдруг резко оттолкнул её от себя.
- Мне надоело обладать безропотной овцой, которая никогда не станет Мерти! - сказал он раздражённо, и снял со стены кнут. - Мне надоело твоё согласие! Мне скучно с ним! Возражай! Кричи! Ругайся, как извозчик! Ну! - Бич хлестнул рядом. - Бесись и кусайся! Я хочу бить тебя! Бить за непослушание!
Бич снова высек искру рядом с её коленом. Амалия всхлипнула - это уже не игра. Она хотела вскрикнуть - но её будто парализовало. Вот бич снова взметнулся - она рухнула лицом вниз, сжавшись в комок. Бич слегка задел лишь часть спины и икру левой ноги, но и этого было достаточно: Господи, сколько же ещё боли нужно ей вытерпеть?
- Раздевайся, - приказал он. - И раздевай меня.
Рыдая от жгучей боли, Амалия подползла к Фаберу, дрожащими руками начала стягивать одежду с себя, затем с него. Фабер, не шелохнувшись, терпеливо ждал. И затем набросился на неё, как изголодавшийся зверь. Кровавый рубец на спине и ноге причиняли острую боль, но куда большую боль причиняла его плоть, взрывающая нутро. Из бога, дарящего радость, он превратился в демона, дарящего страдание.
- Ты была рабыней чужого мира, бескрылой, - рабыней и останешься! - бросил он небрежно, когда бешеная страсть схлынула, и её тело утратило свежесть. Лениво потрепал ладонью по щеке.
- Живи. Пока. Пока я ещё не насытился.
- Силь, где же твоя любовь? - закричала ему вслед Амалия, с последним отчаянием и последней надеждой, но он только недоумённо поднял бровь и произнёс с горечью:
- Любовь? Ты, оказывается, знаешь, что это такое? Любовь отняли у меня. Вырвали с корнем из души и сердца. Утопили в крови и слезах. Задушили. Сожгли дотла - существа, подобные вам. Бескрылые, обременённые знанием, как убивать, отягощённые знанием, как создавать оружие. Завоеватели. Это ради таких, как они и вы, нас вырвали из мирной жизни и сделали Богами. Но теперь меня больше не хотят видеть Богом. Я никому не нужен... бескрылый, одинокий, без Мерти. Моя Ами... - И, обхватив ладонями виски, он вышел из комнаты.
...Пролежав несколько минут в оцепенении, без мыслей и желаний, Амалия кое-как поднялась и, прихрамывая и всхлипывая, выбралась из ненавистной каморки, вместилища тайн, ужасов, абсурдных картин, точно «Тёмная комната» в Виртуале, любимая игра послевоенной молодёжи. Лучше было полуживой уйти, чем живой - оставаться там. Она добралась до своей спальни и там рухнула без сил и без сна.
А через час, когда она обессилела от тихих слёз, явился Фабер. Силь Фабер рыдал, целуя её ноги.
- Это было помрачение, поверь, я вёл себя отвратительно, Демон вновь искушал меня, - бормотал он, словно бредил. - Веришь ли, Амалия, ты так временами похожа на мою погибшую любимую, я люблю тебя... но Демон тоже требует своей доли, и я вынужден был с ним делиться... Понимаешь, можно одержать победу над захватчиками, но любая война рождает своих Демонов. Они преследуют меня, а Мерти нет рядом, чтобы защитить. Они не хотят, чтобы я вернулся! Они хотят видеть меня своим...
И Амалия вновь сдалась, и разделила с ним ложе, и летала...
От её боли и от раны на теле к утру не осталось и следа. Однако тонкий, но крепкий стерженёк внутри неё дал трещину. Мерти... Мерти растворяла в себе боль и наполнялась силой. Но Амалия не ощущала в себе той мифической силы, и боль Фабера отзывалась в ней только болью и сочувствием, а собственная боль была всего лишь болью. Она - самая обыкновенная землянка. Но откуда же тогда вылезают эти чудовищные видения, из каких закоулков сознания? Самой ей не понять. Она была готова обратиться за пси-помощью. Но вот кто из них двоих - она или Силь - больше нуждался в пси-помощи?